Дети Силаны. Натянутая паутина. Том 2
Шрифт:
– А обязательно было рисовать его голым?
– Адольф, то были доисторические времена, одежды еще не придумали. Спокойной ночи.
– Спокойной, шеф. Ты, кстати, прости, что я с вами на остров не поплыл, но у меня от качки такая морская болезнь начинается, что заблевать могу целый пароход, не то что катер.
Я отмахнулся, допил виски и направился в ванную комнату.
Под воздействием теплой воды и умелых рук Себастины напряжение уходило и разум медленно готовился ко сну. Перед внутренним взором еще мелькали образы пережитого дня, начиная с самого утра и заканчивая этой дурацкой картиной. Думал ли
– Кошки.
– Хозяин?
– Кошки, Себастина, они принесли картину.
– Я знаю, хозяин.
– Себастина, когда мы впервые наведались в дом Лакроэна и застали его спящих любовников, кого ты видела?
– С моей стороны постели лежало две женщины, хозяин, человеческая и…
– Самка викарна, не так ли?
– Да, белая тигрица. Простите, тогда я не придала этому значения, но если помните, позже я сообщала…
– Она была викарном, мы уже знаем, что старик подложил под художника своего агента. Ну а та, что из людей, на кого она походила?
– Не знаю, хозяин. Она лежала на животе, я запомнила лишь, что она была не очень крупной, жилистой, бронзовая кожа, много шрамов, прямые черные волосы…
– Кажется, я понял, где, возможно, следует искать сердце Дракона Времени. Хватит плескаться, вытри меня поскорее!
В кабинете, под ворохом других бумаг, вскоре отыскалось досье на покойного Лакроэна. Позже я присовокупил к нему бумаги, в которых говорилось о судьбе имущества художника. На момент смерти он имел немало долгов, и львиную долю произведений из мастерской намеревались распродать, но пока что все личные вещи, включая картины, находились под арестом и хранились на одном из складов тайной службы.
Вскоре не успевший толком остыть «Гаррираз» мчался по ночным улицам Арадона. Тут и там еще виднелись следы прошедшего праздника, аборигены гуляли уже второй день, а гости столицы старались не отставать от них.
Жетон открыл путь на охраняемую территорию склада, после чего смотритель, сонный и растерянный, долго пытался найти нужный номер в картотеке. Но даже когда мы нашли нужный стеллаж с нужными ящиками, задержки себя не исчерпали. Картин оказалось слишком много, оказалось, что Лакроэн снимал еще одну комнату в том же доме, чтобы хранить их.
– Адольф, вскрывай пломбы, распаковывай, Аделина, растащи ящики, а вы, любезный, идите.
Распаковка шла так, что щепки летели, холсты выставлялись вдоль бесконечных стеллажей, и даже незавершенные картины, даже в тусклом свете ламп, восхищали.
– Шеф, а что мы вообще ищем?
– Женщину низкого происхождения со смуглой кожей и роскошными черными локонами.
Лакроэн мог писать что угодно, но особенно хорошо ему давались портреты и композиции с обнаженной натурой. Клирики хотели, чтобы он разрисовывал храмы ангельскими ликами, а содержатели борделей платили ему за мистически притягательные картины порока. Чего было не отнять у покойного – так это таланта.
– Шеф, кажется, это оно. То есть она.
Приблизившись к картине, я улыбнулся и похлопал Дорэ по плечу.
– Это она.
– Но какого дьявола?! Почему? – растерянно воскликнул он.
– Автор
– Шеф, я вообще ничего не понял.
– Хозяин говорит, что Лакроэн выбирал себе натурщиков из самых низов общества.
– И что?
– Не разочаровывай меня, Адольф. Разве ты не знаешь, что художники и их натурщики очень часто спят друг с другом? Для Лакроэна это вообще было едва ли не правилом. Когда мы впервые посетили его дом, он как раз закончил участие в свальном грехе с еще четырьмя разумными существами.
– М-м-мать, как же скучно я живу!
– Одним из них был его помощник по имени Флавио, кажется.
– Впрочем, не особенно-то и хотелось.
– Остальные три персоны – женщины. Одной из них наверняка являлась Фо, убийца, подосланная Луянь Чэном. Женщина-викарн наверняка служила покойному эл’Раю, так как все викарны служили старику. Третьей же я не разглядел тогда, заметил лишь, что у нее была смуглая кожа и великолепные черные локоны.
Мы внимательно посмотрели на холст.
– В Арбализее ее народ презирают, так что куда уж ниже.
– До чего же хороша, – хрипло выдавил Дорэ. – Так получается, этот придурок тащил в постель всех подряд и дотаскался до того, что переспал с собственной убийцей?
– Да, он потерял бдительность и позволил заинтересованным лицам окружить себя самого шпионами. Одна из любовниц умыкнула у него очень ценный предмет, который нужен всем, а потом другая, менее расторопная, запытала его до смерти.
– Достойная смерть для достойного человека. Значит, это она?
– Да, он писал с нее, он спал с ней, она имела доступ в его жилище и была неподалеку в день убийства. Я почти уверен, что это она украла камень, и мы должны найти ее как можно скорее. А еще… во мне крепчает одно очень плохое подозрение.
– Хозяин?
– Пора домой, нужно подготовиться к поездке в Рыжие Хвосты и поспать хотя бы час, я ведь тоже не железный.
Себастина подхватила и понесла за мной холст, на котором прекрасная чернокудрая цыганка так и продолжала исполнять танец пламенной страсти, беззвучно потрясая бубном.
Двадцать седьмой день от начала расследования
Иногда у меня случались приступы меланхолии, причиной коих, возможно, являлась потеря уверенности в себе. В былые годы я был очень самоуверенным, кичась мыслительными способностями, но с началом дегенерации оных самоуверенность куда-то делась. Теперь, не будучи способным решить очередную загадку, я невольно задумывался о том, что, возможно, прежний я справился бы лучше и быстрее. Именно такие мысли и досаждали мне во время исследования Лисьих Хвостов.