Дети Силаны. Паук из Башни
Шрифт:
– Выйдите из кабинета.
– Не могу.
– Раздвиньте шторы и посмотрите на улицу.
– Не хочу. Я видел и дома, и снег, и набережную уже очень много раз.
– Сегодня был сильный снегопад. Красивый.
– Вы тоже цените красоту недружелюбной зимы, как и я.
– Она мне в диковинку. Тан л’Мориа, что с вами произошло?
Я потер кончик носа указательным пальцем, пытаясь отсрочить ответ и подобрать слова.
– Наверное, я жду чего-то.
– Простите?
– Я не знаю, что мне делать дальше, и давайте на этом остановимся.
– Вам
– Мне трудно жаловаться. Легче умереть, чем позволить себе кому-то жаловаться на свои невзгоды. Я даже Себастине никогда не жалуюсь, а ведь она единственная, кому я могу доверять и кто никогда меня не осудит.
– Вы ведь никому, кроме нее, не верите?
– Отнюдь! Я верю Инчивалю, и еще десятку персон я верю относительно, но больше никому. Нельзя, сожрут ведь и не подавятся.
– А я верю вам, – вдруг сказала она, чем заставила меня удивленно вскинуть брови.
– Зачем вы мне верите? Я, конечно, постараюсь сделать все, чтобы это доверие оправдать, но от этого оно не кажется мне более обоснованным. Вы ведь совсем не знаете меня.
– Я по-настоящему не знаю никого в этом большом городе, тан л’Мориа, но только ваше имя было вышито на клочке ткани, который я сжимала в руках, и лишь оно послужило ориентиром, когда я умирала от ужаса, не зная, кто я, где я и что мне делать. Быть может, вы не добивались моего доверия и уважения, но я наделила вас ими по умолчанию, просто потому, что знаю – вы достойны подобного обращения не меньше прочих благородных танов. А может, и больше.
Я позволил себе подержать паузу, чтобы еще раз прослушать эти слова в своем уме. Поразительно, как же необычно и диковинно они звучат! Уважение и доверие к Пауку из Башни… На это может решиться либо безобидный дурак, либо полный безумец, а тани Аноис ни то ни другое. Просто потерянная душа без истории…
– Давайте завершим этот разговор.
– Тан л’Мориа, я согласна перестать терзать вас на сегодня, если вы пообещаете провести со мной день завтра.
Она обезоруживающе улыбнулась, сверкнув серебристыми глазами, в которых отразился свет настольной лампы.
– Тани Аноис, как вам идея сходить в музей?
– Хм, музей? Это…
– Занудно?
– Изящно, – улыбнулась она.
– Да, хотел бы я сказать, что запланировал этот поход заранее, но на самом деле я нашел билет в Старкрарский музей на столе одного… Одного человека, который уже не пойдет в музей, и тогда эта мелочь засела в моей голове. Это… заусенец. Так что завтра мы с вами пойдем и посмотрим на все те диковинки, которые прислал генерал Стаббс. Трофеи грабительского похода, разве не захватывающе? Тем паче, что скоро главные экспонаты будут перевезены в императорскую сокровищницу.
– Я с удовольствием пойду с вами в музей, тан л’Мориа, а затем, возможно, мы немного погуляем?
– И поедим.
– Вижу, в вас проснулся аппетит, тан л’Мориа.
– Подать поздний ужин, хозяин?
От такого внезапного появления моей горничной Аноис едва не вскрикнула, но удержала себя в руках.
– Спокойной
– Спокойной.
Моя прекрасная гостья удалилась наверх, оставив нас наедине.
– Это ты ее подослала, да?
– Я не понимаю вас, хозяин. Скромная горничная не может распоряжаться действиями благородных танов.
– Но ты подговорила Мелинду, а она незаметно всучила ключ нашей милой гостье. Ты любишь манипулировать окружающими.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, хозяин.
Она не сознается даже под пыткой.
– Но ты допустила ошибку, которую невозможно было предусмотреть. Она хотела спросить меня об истории семьи. О той ее части, о которой ни за что не станет говорить Алфина.
– Прошу прощения, хозяин.
– Молчи. Ступай лучше и подготовь мой выходной костюм, завтра я отправлюсь в Эрценвик и, возможно, проведу неплохой день в компании очаровательной тани.
– Можно задать вопрос, хозяин?
– Задавай.
– Я буду вас сопровождать?
– Будешь, куда уж я без тебя.
– Благодарю, хозяин.
Она поклонилась и прикрыла за собой дверь. Не прошло и минуты, как я пожалел о произошедшем. Со стороны могло показаться, что ничего не случилось, но в наших с Себастиной отношениях эта беседа явилась не чем иным, как ужасной бурей хозяйского недовольства. Мы с моей дракулиной настолько идеально сочетаемся друг с другом, что даже моя нахмуренная бровь может послужить для Себастины знаком тревоги и призывом к действию. Платой за такие идеальные отношения является вина. Себастина – единственное существо, обидев которое, я терзаюсь совестью и потом еще долго извожу себя. Моя Себастина, моя верная защитница.
Проснулся я разбитым, через силу оделся, но поданные на завтрак шоколадные блинчики с маслом и сиропом добавили энтузиазма. С некоторым удивлением заметил, что стоящая у двери Мелинда едва не приплясывает от радостного волнения. С другой стороны этой двери я услышал, как затихли шаги Луи, который прислушивается к происходящему в малой трапезной. Себастина невозмутима, как всегда, но даже Глэдстоун кажется слишком уж возбужденным. Он пытается укусить себя за тот огрызок, которым владеет вместо хвоста.
– Что происходит, Себастина?
– О чем вы, хозяин?
– Я чувствую, Мелинда и Луи находятся в весьма приподнятом настроении.
– Настроение слуг напрямую зависит от настроения хозяина. Если хозяин в печали, то и слуги погружаются во мрак, если хозяин радостен, то и слуги…
– Тогда можешь рассчитать Глэдстоуна, он так радостен, что я вновь погружаюсь в печаль. И вообще, он не оправдывает своего содержания.
– Хозяин шутит. Очень смешно.
Аноис спустилась к завтраку в белом выходном платье с высоким поясом и ниткой жемчуга на шее, скромно, элегантно, благородно. Она встала ни свет ни заря, чтобы завить свои восхитительные огненные кудри в пружинящую пышную прическу и выбрала серебряные серьги с огромными черными жемчужинами.