Дети Смерти
Шрифт:
Потом все стихло.
Только треск пожирающего свою добычу огня.
Так умер Тор.
Праон даже не заметил, как Бигги, которому не терпелось увидеть друга, резко ушел вперед. Не время было думать о нем. Да и не к чему. Бигги уже не нужен.
Дэн, Кер, Мирилла, даже Биг — каждый из них не сделал ничего особенного. Несколько случайностей, и — все произошло само по себе. Магрут не упустит добычи. Праон не упустит Ирда. Так в горах — один камень подталкивает другой, пока лавина не сметает все на своем пути. Никому нет дела, кто подтолкнул первый
О! Если бы не Предсказание!
Все было бы гораздо проще. В мире вообще нет ничего проще смерти. «Жаль, что тебя нельзя убить, Ирд. Впрочем, от этого охота интересней вдвойне. Охота на Разум — достойная охота. И если она будет удачной, ты станешь не опасней хриссы, Ирд. Вонючей, старой, никому не нужной хриссы!»
— Хэй!
Однако он устал.
Он не чувствовал ничего, кроме желания довести дело до конца. Весь Темный Круг Атуана стоял за его спиной, поддерживая его своей силой.
Но даже эти силы были на пределе.
Праон прикрыл глаза и устало привалился к стене.
«А могло и не получиться…»
«Ветер… Просто был попутный… ветер. Даже слишком попутный, — подумал Праон. — Почему?»
«Не отвлекайся. Доведи дело до конца…»
Все-таки ему везло. План лабиринта, некогда выкупленный у побывавшего в здешних местах унрита… «Как его звали? Кажется, Старик…» План оказался точным. Описание силы магрутов, населявших нижние этажи подземелья, — не преувеличенным. Что ж, он, Праон, будет надеяться на…
Праон осторожно прощупал сознание волокущего свою добычу магрута. Это было опасно — а вдруг Ирд проделает то, что собирались проделать с ним самим? «Вряд ли», — успокоил себя маг. «Странно, — подумал он, — по описаниям Старика, это должно быть нечто вроде хайра. Примитивные инстинкты. Выслеживать. Убивать. Продолжать род. Плюс потрясающая способность к внушению. Способ охоты. Заманить. Обезвредить внушением. Сожрать (а вот это нам уже ни к чему)». И все! Хайр же, казалось, чувствовал что-то… что-то, не поддающееся пониманию. «Разумен? — задавался вопросом Пра. — Нет? Впрочем, это не имело особого значения. Если разумен, так еще страшней. Остаться в полном рассудке, будучи запертым в теле такого урода? Хэй! Уж лучше сойти с ума! Ну же, — торопил он Ирда. — Тебя нельзя убить, так взгляни на свою тюрьму, Ирд. Шагни в нее. Заставь магрута подчиниться тебе. Влезь в его шкуру, а мы уж постараемся, чтобы ты остался в ней навсегда!»
Ун, до, тре, кетр.
Странное ощущение бессилия и усталости охватило его. Нет. Скорее равнодушия. Равнодушия, которое мог испытывать только он, Ирд, ибо примириться с собственным бессилием — о! — для него это было больше, чем смерть.
Несколько минт неизвестное (но, несомненно, направляемое волей его врагов) существо волокло «капюшона» по одному из бесконечных коридоров подземелья Древних. Ирд даже не пытался смягчить удары головой о стены и пол этого непонятного людям, граничащего с безумием сооружения. Да он и не чувствовал боли. И не почувствовал бы ее, даже если его череп раскололся бы, как грецкий орех. «Мир хочет умереть вместе со мной, — думал он. — Что ж, это будет неплохая шутка».
Он вдруг вспомнил один из рисунков Мириллы. Падающие дома Древних, искалеченные тела — ужас — вздыбленные спины мостовых. Земля, подобная взбесившемуся урру. Розовый от крови снег.
В
«От нас же не останется даже нотасов».
«Убить меня?! Нет, этот мир не захочет умирать. Даже темные маги не решатся на этот безумный шаг».
Ибо не было бы даже хаоса.
Так думал он, Ирд.
«Капюшон» открыл глаза. И в кромешной мгле подземелья ему не составляло труда разглядеть геометрически безукоризненные линии потолка, изредка попадавшиеся на пути глазастые нотасы, причудливые формы, которые принимала тысячелетиями копившаяся пыль. Силы, оставившие его в сражении с магрутами («Ои! куда труднее сдерживать себя, чем отдаться воле собственного естества!») стремительно возвращались. Но Ирд не спешил. Вернее, ему было далеко безразлично то, что могло произойти. Худшее было позади. Он опустил меч. Он отступил. Он сдался. Он поступил, как человек.
Ирд приподнял голову и попытался разглядеть волочившее его существо. Продолговатое мохнатое тело, приспособленное для жизни в узких переходах подземелья, и большое количество таких же мохнатых, жилистых ног выдавали огромного хайра. Щупальце, прочно опутавшее ноги «капюшона», было, таким образом, не чем иным, как паутиной. «Паутиной, впрочем, способной двигаться и ловить добычу, как заправский охотник», — подумал Ирд.
Каких только существ не производил на свет Магр!
«Капюшон» равнодушно закрыл глаза.
Пускай. Пускай тащит, куда хочет.
«Хотят», — поправился Ирд.
Вскоре, однако, движение прекратилось. «Капюшон» почувствовал, как ноги его сильным рывком подняли кверху, и он повис вниз головой. «Куль с мукой, да и только», — не без иронии подумал Ирд. Хайр принялся деловито обертывать пленника паутиной. «А мог бы и сожрать». Инстинктивно Ирд напряг могучие мускулы, чтобы новые путы не слишком стеснили его.
Начав с ног, хайр быстро добрался до головы, ощупал невесть зачем мохнатой лапой лицо человека («Вполне разумный жест», — подивился «капюшон») и шумно заковылял прочь. Ирд решил, что ему ничего не стоит остановить магрута и заставить вернуть ему свободу.
Может быть.
Равнодушие сменилось любопытством.
Что будет? Может, он узнает что-нибудь о них?
Ирд сосредоточился и мысленно догнал убегающего по коридору хайра, проник в узкие щелочки ненужных в темноте глаз. Растворился в чужом естестве, мгновенно ощутив тысячи животных инстинктов, которые гнали магрута все дальше и дальше по лабиринту замысловатых ходов. У него было восемь лап и страшная пустота в огромном, едва не волочащемся по полу брюхе. Хайр устал, ибо добыча отчаянно сопротивлялась и была, пожалуй, слишком велика. Даже для него. Хайр был недоволен: добыча принадлежала не ему?
Кому?
В примитивном мозгу магрута ответа не нашлось. Только страх. Темный животный ужас перед чем-то, что было сильнее хайра. Сильнее бога. Сильнее Ирда. Сильнее ли?
Усилием воли Ирд остановил магрута и заставил его пятиться вспять по коридору. Это удалось сравнительно легко. Почти сразу Ирд уловил сильный импульс недоумения. Так мог бы недоумевать и… человек. «Разумен?» — подивился Ирд. Неповоротливый мозг магрута тщетно пытался понять причину происшедшего. Ноги не слушались его. Он выпустил паутину и попытался уцепиться ею за ближайший поворот.