Дети Смерти
Шрифт:
Как тряпку!»
Великие боги! Если бы он мог умереть!
Ун, до, тре, кетр.
«Не так, Ирд».
Если бы он мог умереть, не унеся с собой в могилу весь мир.
Именно поэтому они его и не убьют.
Но что они задумали?
Что?
Хриссов Магр! Где сон смешивается с явью, как волны Срединного моря с тысячью рек, несущих ему свои пресные воды. Куда впадают
Как боль в исцелованном хиссой теле?
«Ловушка» неумолимо ползла вверх.
Кровь по-прежнему хлестала из щеки унрита, и его серая, пыльная куртка приобретала зловещий черно-красный цвет. В голове, будто в глиняном чане, плескались мозги. Каждый всплеск их сопровождался невыносимой, отупляющей болью. Что было? Он не помнил. Что будет? Он не знал. Он помнил лишь одно — страшный удар головой. И еще — ускользающее от него тело Ирда. И еще — красные круги.
«Стоп, Дэн».
«Это всего лишь заляпанные кровью стены».
Он подполз к лежащему без движения Керу. Голова «капюшона» была запрокинута, глаза бессмысленно уставились в потолок. Неестественно вывернутая правая рука покоилась в красноватой лужице на полу. Левая застыла, так и не дотянувшись до валявшегося поблизости меча.
— Кер! — тихо позвал унрит, но даже этого слабого движения губ хватило, чтобы тысячи Унр протянули к нему свои руки и острыми коготками впились в измученное тело. Он вырвался из этих цепких объятий и, облизнув непослушным языком пересохшие губы, выдавил из себя даже не имя — вздох:
— Кер!
— Я… еще… здесь, — прошептал он, все так же глядя в потолок (будто от этого взгляда зависела вся его жизнь), Кер. — Ты… кто?
— Я? Я — Дэн.
«Дэн, Дэн, Дэн», — колокольным звоном отдалось в пылающем мозгу. Где-то он уже слышал этот звон. Ах, да! На башнях Унры. Память возвращалась. «Какой смешной, какой глупый, какой…»
«Ах, прекрасная Мирилла», — пропел где-то очень далеко надтреснутый голос Носатого Игла. «Харуты. На все», — потребовал унрит. «Э… какое на все? Не многовато ли будет?» — осклабился Игл. «С каких это пор тебя беспокоит?» — удивился Дэн. «А вот с тех самых, — хитро улыбнулся Игл. — Сказать по правде, ты и не Дэн вовсе, сениор аргенет». «А кто же?» «Хрисса. Хрисса вонючая. Все вы хриссы. Все до единого!» — дико закричал Игл, брызгая слюной прямо в лицо унриту. Дэн отшатнулся от него, но поздно: крючковатые пальцы Игла, Кера (все перемешалось, и лица походили одно на другое) прочно вцепились в шею унрита.
— З-задушу!
Огненная харута обожгла горло.
— Кер! Что ты делаешь, Кер!
Язык не слушался. Унрит отчаянно дернулся, пытаясь высвободиться из цепких пальцев помешанного «капюшона». И снова сознание потонуло в волнах невыносимой боли.
«Ох, и крепкая же она у тебя нынче, Игл». «А как же, — по губам, подбородку Игла бежала кровавая пена, — хрисс травим, да-с». «Что-то мне нехорошо. Помоги». «Всенепременно, сениор аргенет». «Воздуху, Игл». «Пей!»
Теперь уже пылало не только горло. Желудок. Грудь. Пылало все тело унрита. «Надо же, — мелькнуло в угасающем сознании Дэна, — а я думал…» Он и в самом деле едва не вспыхнул, как факел.
Чиркнул.
«Ах, сениор аргенет, сениор аргенет, — укоризненно покачал головой Игл, глядя на пылающую таверну. — Сколько харуты пропало. Мда-с».
Тонкой струйкой огонь пробежал по плащу Кера. Лизнул безумную улыбку. По-прежнему запрокинутое к потолку лицо. Кер даже не смотрел на унрита. Но что-то почувствовал. Боль. Его пальцы разжались.
Дэн тут же откатился в сторону, раньше, чем огонь успел перекинуться на самого поджигателя. В то же мгновение «капюшон» превратился в огненный столб.
Кер закричал.
Страшная боль вернула ему силы.
Он встал. Он пошел на Дэна, разбрасывая во все стороны тысячи осколков своей угасающей в страшном пламени жизни. В отчаянной попытке Дэн прижался к стене. Унрит задыхался от дыма. От крючковатых пальцев Кера, оставивших на его шее черные следы. Он тоже закричал, а вернее, захрипел, захлебываясь болью:
— Не-ет!
И тут почувствовал, что стена, в которую он вжался со всей силой, на какую только был способен, поползла в сторону. Следующее мгновение показалось унриту вечностью. Горящий Кер. Медленно («Великие боги, до чего медленно!») открывающаяся дверь. Грустные глаза Носатого Игла: «Все кончено, Дэн».
Потом дверь отворилась, и унрит вывалился в узкий, увитый металлическими хиссами ход. Кер шагнул следом. Чей-то знакомый («ну, вот и я сошел с ума!»), странно знакомый голос воскликнул в ужасе:
— Дэн! О! Дэн!
Унрит оглянулся: огненное чудовище, некогда бывшее Кером, надвигалось. Неумолимо. Ун, до… Сколько еще Унр потребуется, чтобы остановить его?
— Это невозможно, — шептал унрит, — он все еще жив.
Силы покидали унрита. Отвернувшись от страшного зрелища, он пополз по проходу, волоча по грязному полу бесполезный меч. За его спиной бушевало море огня. Унрит поднял глаза, и ему показалось, что он проснулся в новом кошмарном сне.
На него таращилось уродливое, еще более уродливое от перекосившей рот гримасы ужаса (перемешанного с радостью узнаванья) лицо Бигги. Это было пострашнее, чем его, Дэна, размахивающий мечом двойник. «Магруты уже здесь», — обреченно подумал унрит. «Нет, это сон», — подумал он секту спустя. «Все-таки настигли!» — кричало истерзанное тело. Опираясь на левую руку, ибо стоял он по-прежнему на четвереньках, унрит выставил перед собой меч.
— Ои, магрское отродье! Меня легко не возьмешь!
— Дэн, что ты делаешь, Дэн, — укоризненно прошептало видение Бигги.
Перед глазами унрита прыгало до боли знакомое лицо. «Ты хороший унрит, Дэн», — вспомнилось раненому.
— Меня не обманешь, нет!
Из последних сил унрит швырнул меч в маленького уродца. Тот даже не пытался защититься. На лице его застыло изумление. Вскрикнув, Бигги упал. Дэн в изнеможении растянулся на полу. Падая, он заметил, как что-то черное промчалось над ним и бросилось на огненный шар за его спиной. Огонь вспыхнул с новой силой. Теперь уже два обнявшихся в смертельной схватке шара покатились по проходу. Один из них победно зарычал.