Дети света

Терентьева Дина

– Теперь ставишь передачу на «D», медленно нажимаешь на педаль газа справа и… ты едешь. Если захочешь остановиться, нажимай на левую педаль тормоза.

Автоматическая коробка и две педали – то, что нужно, как раз для такой трусихи и паникерши, как я.

– Поехали! – скомандовал Джеймс.

Я включила зажигание, завелся едва слышимый мотор, и бледнолицая красавица плавно тронулась с места, будто взяла нас на руки и понесла по воздуху. Машина медленно выехала из гаража.

– Не бойся, выезжай со двора. – Джеймс произнес мягко, стараясь не пугать меня.

Его тон и голос привели в норму мое дыхание и биение сердца, которое, казалось, вот-вот выпрыгнет не то от испуга, не то от счастья.

– Куда едем? – я почувствовала, как моя спина стала потихоньку расслабляться, и я облокотилась на спинку кресла.

– Выезжай за ворота, затем направо и по дороге, к соседнему дому.

Следующий

дом стоял в двух милях от нас. Вокруг ни души, только изредка белки и зайцы перебегали дорогу. Время от времени дорога разветвлялась, и узкие тропинки, не предназначенные для проезда, уходили глубоко в лес.

Чтобы для начала прочувствовать машину, я ехала на второй скорости. Сказать, что ощущения были приятными – ничего не сказать. Несмотря на то, что Джеймс вселил в меня спокойствие, по телу то и дело пробегали мурашки, вызванные адреналином, а когда я нажимала на педали, коленки наливались свинцом.

Джеймс продолжил:

– Правило номер три: когда ты едешь, смотри перед собой, но не забывай пробегаться взглядом по зеркалам, чтобы оценить ситуацию вокруг себя.

– Угу, – страшно отрывать глаза от дороги, но я пересилила себя и пробежалась взглядом в зеркало заднего вида и в боковые зеркала. Пока рядом машин нет, это правило оказалось легким.

– И последнее из основных правил: не выпрыгивай просто так на чужую линию. – Джеймс повернулся спиной к окну и, смущая, смотрел на меня. – Езжай по своей, а если тебе нужно перестроиться, подавай сигнал поворота и, посмотрев в зеркала или повернув голову, чтобы убедиться, что путь для тебя открыт, перестраивайся.

– Поняла, папа! Осталось усвоить эти правила на практике, – улыбнулась я, посмотрев на отца и тут же переведя глаза на дорогу.

– Вот и отлично! – Джеймс похлопал меня по плечу. – У тебя все получится! Я в этом уверен! Видишь тропинку справа?

– Угу! – кивнула я.

– Сворачивай на нее, давай задний ход и едем домой. На сегодня достаточно.

– Попробую, – сказала я, неуверенная, что сумею развернуться ровно.

– Я тебе помогу, – будто прочитав мои мысли, сказал отец. Затем он открыл бардачок и, достав тонкую брошюрку, показал ее мне. – Твое домашнее задание: правила дорожного движения. Учи, сдашь экзамен, а затем едем сразу в город!

– В город? – ужаснулась я.

– Не бойся! Как говорят: тяжело в учении – легко в бою!

Как ни странно, в гараж я заехала аккуратно, вымеряя каждый миллиметр, чтобы не задеть свою машину, в которую я уже оказалась влюблена по уши.

Мне не терпелось рассказать о машине маме, и как только я вошла в дом, тут же ей позвонила. На другом конце провода раздался восторженный и в тоже время обеспокоенный возглас:

– Алекса, милая! Будь осторожна! Прошу тебя!

– Не волнуйся, мама! Я буду добросовестным водителем! И потом, я не допущу, чтобы хоть одна царапина появилась на выставочной машине!

– Ты о себе позаботься! – настаивала мама.

– Как только научусь водить, я тебя прокачу с ветерком! Обещаю!

– Ох, милая! Люблю тебя!

– Я тоже тебя люблю, мама! Целую! Пока!

– Целую!

Не зря говорят, что расстояние делает людей роднее. Только сейчас я поняла, насколько мне не хватает Эмили. С кем, как не с мамой, можно делиться своими радостями и удачами!

К приобретению навыков вождения я решила подойти основательно и посвятила этому весь ноябрь. Прочитав правила дорожного движения два раза, я запомнила абсолютно все и успешно сдала теорию.

Каждый вечер с отцом на протяжении двух недель мы катались по ночному городу, и я изучала пути на машине от дома к школе, супермаркету и торговому центру.

От дома до школы мне предстоял путь по дороге, проходящей сквозь лесополосу, кроны деревьев которой нависали над головой, образуя арку. «Замечательный пейзаж, – думала я. – Неужели я буду ездить каждый день по этой чудесной дороге?» Солнце не часто радовало своим появлением. Небо все чаще становилось свинцовым, и срывался небольшой снег, который тут же таял.

В школу возил меня Ричард. Затемненные стекла темно-синего Ниссана скрывали его лицо. И потом, Ричарду нельзя было показываться одноклассникам на глаза, чтобы они его не узнали, ведь он являлся одним из тех, кто входил в состав спасателей. По этой же причине я не хотела знакомить ребят со своим отцом. Одноклассники каждый раз удивлялись тому, что я приезжала на разных вычурных машинах и у девчонок проскальзывала зависть. Теперь я понимала, почему Рэчел и Бруклин на меня искоса посматривали. Они предполагали, что я переехала вовсе не к отцу, а к богатому ухажеру.

Радуясь выпавшему снегу во второй день декабря, я села за руль и направилась в школу на своей «белоснежке».

Это имя прочно закрепилось за моей машиной. В воздухе струились жемчужные снежинки и мягко ложились на капот машины. В надежде, что она сольется с белой простыней снега, я припарковалась подальше от всех остальных машин и вышла из нее. Отойдя от машины на несколько шагов, я обернулась. Мне казалось, что «белоснежка» выглядела как небольшой неприметный сугробик, а повернув голову назад, я поняла, что с определением «неприметный» поторопилась, да и параллельная парковка мне не удалась.

– Вот это да-а! – передо мной возник Эйден с мокрыми волосами от растаявшего снега и, раскрыв широко рот, смотрел на тачку, не замечая меня.

– Привет! – поздоровалась я, хотя можно было этого не делать: все равно все внимание было приковано к машине.

– Сто процентов, с любовником живет! – услышав шушуканье Рэчел с пухлой девчонкой из нашей школы, я сделала вид, что не расслышала ее выпада в мой адрес. К моему счастью, прозвенел звонок, и прошмыгнув сквозь толпу зевак, я пошла в школу.

С этого дня внимание ребят ко мне еще больше увеличилось. Эйден и Райан часто окружали меня своим обществом, что злило Бруклин и Рэчел. Хорошо, что Найджел особо ко мне не приставал. Задевать чувства Клэр мне совсем не хотелось.

И на самом деле мне было все равно, что обо мне говорили, потому что в душе я себя ощущала самым счастливым человеком. Хотя была причина, которая омрачала ощущение счастья, – это отсутствие Роберта. Как и Марина, он больше не появился в школе и никто не знал, где он и что с ним. У его друзей я так и не решилась спросить о нем, хотя мы стали намного ближе и общение с ними переросло плавно в дружбу.

С мамой мы созванивались часто. Она все еще отказывалась переехать к нам, и несмотря на то, что ее голос был веселым, в нем проскальзывали едва уловимые нотки грусти. Как ни крути, она моя мама, и мы в первый раз в жизни расстались на долгий срок.

Зима затянулась. Снег не собирался сходить. По утрам серебристый иней плотно укутывал стволы и ветки деревьев. Ажурный лед украшал окна и каждый раз предлагал все новые рисунки на любой вкус. Я частенько рассматривала узоры и задумывалась о том, что еще ни разу, ни осенью, ни зимой не простудилась, хотя обычно при резкой перемене погоды меня подкашивал какой-нибудь вирус. А если чувствовала недомогание, то на следующий день оно проходило бесследно.

Исчезновение Роберта для меня оставалось тайной, покрытой мраком, а родителям Марины я все-таки дозвонилась. Миссис Питерсон не оказалась многословной, и в ее голосе звучали грусть и обреченность. Она сказала, что Марина уехала, оставив записку и ничего не объяснив толком. Мне только оставалось гадать, что произошло с подругой. Я была уверена, что ее увлек за собой Винсент.

Отец замечал мою грусть, но в силу своего характера и корректности со мной не расспрашивал меня ни о чем, а только пытался переключить внимание, чем очень мне помогал. В выходные дни мы выбирались в заснеженный лес целой толпой. Джеймс и все Томпсоны обучали меня, как удерживать долго портал, одновременно по нему перемещаясь. Через месяц я достигла больших успехов. Мы открывали портал и тренировались в развитии скорости во время бега по лесу или по горам. Я со всей серьезностью относилась к обучению и старалась оставаться прилежной ученицей.

Вся зима прошла в учебе, общении с отцом, его друзьями и мамой. Хотя я была окружена заботой и любовью, ощущение одиночества затянулось по двум причинам. Первая – это неопределенность в судьбе Марины и Роберта да плюс ко всему этому отец не отвечал на все мои вопросы, и мне приходилось только ждать, когда «придет время».

Вторая причина: подростковой натуре хотелось движения и приключений. Уроки танцев, которые раньше были частью моей эстетической жизни, пришлось оставить из-за далекого расстояния от дома отца, хотя меня это особо не расстроило.

Ни Винсент, ни Марина, ни Картеры за всю зиму не давали о себе знать. В свободные минуты я думала только о Роберте, в остальном в моей жизни и придраться было не к чему, хотя был один момент, который беспокоил меня.

Наконец затеплилась весна, которая своими ножками постепенно распарывала снег. Начало марта оказалось переменчивым на погоду: то метель, то вдруг солнышко из-за облаков растапливало лед.

На протяжении всего месяца мне вдруг стал сниться один и тот же кошмар. Сначала появлялась рука, которая тянулась сквозь темноту, чтобы вытащить меня из оврага. Затем выглядывало теплое солнце, освещавшее незнакомый мне парк, по которому я прогуливалась, как вдруг набегали тучи, видимость становилась плохой из-за внезапно образовавшегося тумана, и я начинала метаться, не зная, как выбраться из парка. И вновь боль и темнота, как в тот день в овраге.