Дети выживших

Смирнов Сергей Борисович

Шумаар не смотрел на них.

Он закрыл глаза. От зноя, духоты, от непривычно долгого сидения в одной позе он почувствовал такую усталость, что на мгновения проваливался в сон. Во сне он видел все то же — любопытные рожицы детей с открытыми ртами, толпу горожан, собравшуюся на площади и глазевшую издалека, дома с затейливыми башенками и остроконечными крышами.

Солнце закатилось. Мухи, прятавшиеся от жары, налетели целой тучей, но у Шумаара не было сил отмахиваться. Скоро стража разведет огонь,

и тогда станет полегче.

Шумаар спал. Он видел себя — маленького оборвыша, подпоясанного веревкой. Рыбный рынок в Ушагане. Важные бородатые стражники, крикливые торговки, жирные коты, лениво валяющиеся возле мусорных куч, и солнце, слишком яркое солнце, заливавшее все вокруг так, что нельзя остаться незамеченным.

* * *

— Я забыл… Я забыл что-то очень важное… — в который уже раз шепнул Астон. Он по-прежнему полулежал на постели, свесив вниз уродливые ноги с непомерно огромными ступнями и тонкими голенями.

Он велел высыпать по одной мерке порошков из разных склянок в стакан с крепким старым вином, размешал все это и выпил в несколько приемов, отдыхая между глотками. Возможно, ему полегчало, поскольку вечером, когда последние лучи заходящего солнца окрасили белую постель в багровый цвет, Селло счел наконец возможным заговорить с ним.

— Магистр… Со мной в город пришел человек, который давно ищет тебя.

Астон выразил заинтересованность, и Селло приободрился.

— Этого человека зовут Шумаар.

— Шу-ма-ар… — повторил Астон. — Не помню. Хотя… Что-то знакомое слышу в этом варварском имени. Он аххум?

— Верно, магистр.

— А… — внезапно вспомнил Астон. — Конечно. Это он. Да, я знаю. Надеюсь, он еще никого не зарезал?

— Нет. Его охраняют стражники у ворот.

— И чего же он хочет? Узнать секрет пороха?

— Не знаю, магистр. Но только благодаря ему я смог вернуться и принести тебе твои лекарства.

Астон вяло взмахнул рукой.

— Они мне уже вряд ли помогут. Процесс зашел слишком далеко. Я должен был подумать об этом заранее. Видно, слишком много альрауна я выпил тогда, убегая из города. Альраун не прибавляет сил извне. Он забирает силу изнутри. И лишает человека энергии…

Астон помолчал. Потом взглянул на Селло и вспомнил:

— Так ты говоришь, его зовут Шумаар?

— Да, магистр. И он ждет.

— Конечно. Он ищет бога. Но бог умер. Или… Или просто вернулся на небеса.

Астон выпил еще стакан снадобья, приказал вскипятить вино с теми же порошками, добавив немного опия. Потом со вздохом сказал:

— Конечно, Селло. Пусть он придет сюда.

— Надо позаботиться об охране… — сказал Армизий, но Астон взмахом прозрачной руки остановил его.

— Не надо. Мне нечего бояться. Я просто должен ему рассказать то, что он хочет. А заодно и вам — то,

что вы должны обо мне знать. Как-никак, а я почти двести лет был вашим богом… Приведите его сюда, без охраны. Прикажите накрыть стол. И пусть эту ночь мы проведем вчетвером… Да, и еще одно. Прикажите подать мне одежду…

Армизий замялся.

— В чем дело? — скрипуче осведомился Астон.

— Та одежда, что хранится здесь, она вряд ли подойдет, магистр… Она… э-э…

Астон секунду смотрел на него.

— Ты все-таки болван, Армизий. Наступило время, когда можно говорить прямо. Или ты боишься меня — дряхлого, немощного старца, праха, который вот-вот разлетится на молекулы?

Армизий не знал, что такое молекулы. Но закряхтел с удвоенной силой.

— Ладно, — смилостивился Астон. — Мне действительно будет трудновато в кожаных штанах, рубашке и жилете… Но подайте по крайней мере мантию!

* * *

Шумаара привели под конвоем двух десятков стражников. Но сначала в покои вошел советник Армизия и объявил, что Шумаар ожидает в прихожей.

— Варвар очень опасен, — доверительно сообщил советник, переводя взгляд с Армизия на Астона. — Мы отобрали у него кинжал, но, возможно, под одеждой он прячет другое оружие. Прикажите обыскать?

Астон, прикрытый голубой мантией с вышитыми белыми лилиями и серебристой опушкой, сказал Армизию:

— Я всегда подозревал, что триумвиры выбирают в советники тех, у кого гибче позвоночник. Как правило, это бездарные и бессовестные льстецы, а следовательно, и глупцы. Причем — самодовольные.

Советник раскрыл было рот, потом лицо его сделалось пунцовым.

— Я… меня выбрали… я верой и правдой… — пробормотал он, потом вдруг выпятил грудь и рявкнул:

— Введите варвара!!

При этом он глядел на Астона.

Из-за бронзовых дверей послышались топот и бряцанье оружия, и весь конвой вперся в покои. Посреди толпы стражников на две головы возвышался Шумаар. Лицо его было бесстрастным, но, войдя, он сразу же определил менгисту и впился в него глазами.

Астон, тоже глядя на Шумаара, кивком подозвал Армизия, шепнул ему:

— Всех вон.

Армизий развернулся и четко отдал две команды. Стражники разбились на две шеренги, повернулись и вышли. Следом, пятясь, вышел советник, которому Армизий приказал закрыть двери.

— Подайте гостю кресло. Нет, ближе, еще ближе…

Астон на мгновение закрыл глаза, словно вспоминая что-то, и выговорил по-хуссарабски:

— На каком языке ты предпочитаешь общаться, воин?

Шумаар вздрогнул. Он сидел в неудобном наррийском кресле — жестком, с высокими подлокотниками. Кресло было низким и слишком маленьким для него. Поэтому Шумаар вытянул ноги, почти дотянувшись до кровати Астона.