Дети железной дороги
Шрифт:
Мама ушла в свою комнату. А ночью Роберта проснулась оттого, что маленькие дорожные часы пробили два; Их звук напоминал ей всегда бой церковных часов… Там, далеко… Потом послышались шаги. Мама до сих пор что-то делала в своей комнате.
Утром Роберта разбудила Филлис, дернув ее за волосы. Дернула как будто слегка, но все же немного, как той показалось, больно.
– Вставай скорее! Вставай! Ты же помнишь, что мы теперь живем в новом доме. Тут у нас никакой прислуги не будет. Давай встанем и сделаем что-нибудь полезное. Нам надо потихоньку спуститься
Они оделись бесшумно и быстро. Воды у них в комнате, конечно, не было, пришлось спуститься во двор и умываться из шланга. Одна девочка держала шланг, а другая мылась. Это было не особенно удобно, но зато интересно.
– Это же лучше, чем в ванной купаться, – рассуждала Роберта, – погляди-ка, травка между камней прямо искрится на солнце, а какой мох на крыше и цветы…
Крыша кухни, расположенной в боковой части дома, покато спускалась к самой земле. Крыша была соломенная, и сквозь нее пробивались мох, ломи-камень* [5] , лук-порей и мелкие цветочки.
5
* Ломи-камень (камнеломка) – многолетняя трава.
– Тут гораздо, гораздо красивее, чем на вилле в Эджкомбе, – говорила Филлис. – Я бы еще хотела посмотреть, что тут за сад.
– Ни о каких садах нам пока думать не приходится! – категорично заявила Роберта. – Все в дом – и за дела!
Растопили печь, поставили чайник, расставили посуду к завтраку. Многих необходимых вещей пока не смогли найти, но папина стеклянная пепельница отлично послужила солонкой, а хозяйская медная форма для кексов – хлебницей.
Когда первоочередные дела были сделаны, они выбрались наконец на свежий воздух, на яркий утренний свет.
– Погуляем хоть в саду, – сказал Питер.
Но где же он, сад? Они дважды обошли дом. Задний двор весь был заставлен сараями и разными хозяйственными постройками. А с трех сторон дом окружали поля, и ни дворики, ни посадки не отделяли его от окружавшей болотистой, торфянистой равнины.
Это была сельская местность на возвышенности. За спуском виднелись рельсы железной дороги и зияющая пасть туннеля. Станция была скрыта за домами, зато виднелся огромный мост на краю долины, с высоченными арками.
– Что же делать? Нет сада – значит, нет! – вздохнул Питер. – Давайте спустимся к дороге. Там, наверное, поезда ходят.
– Поезда мы отсюда можем увидеть, – проговорила Роберта. – Дай посидеть хоть немного.
Они уселись на большом камне, который возвышался над травами, и когда мама в восемь часов вышла во двор, она увидела, что дети, сбившись в кучку, дружно спят крепким сном.
Они так замечательно растопили в половине пятого очаг, поставили чайник, но к восьми часам огонь успел потухнуть, вода выкипела, и дно чайника было прожжено чуть ли не насквозь. Уже не приходилось думать о мытье
– Оставим пока в покое чашки и блюдца, – сказала мама. – Я тут нашла еще комнату, она просто чудо. Я совсем забыла, что тут есть еще комната. И я уже вскипятила воду в кастрюле.
Дверь в забытую комнату открывалась тоже из кухни. В потемках и в суматохе они решили, что это ниша или буфет. А это была небольшая квадратная комнатка, и на столе, красиво обставленном, стояли остывший ростбиф, хлеб, масло, сыр и пирог.
– Пирог! – воскликнул Питер. – Вот это здорово!
– Да, представьте себе! Яблочный пирог. Это тот самый ужин, который мы должны были съесть вчера, – сказала мама. – А вот записка от миссис Вайни. Ее зять сломал руку, и бедной женщине пришлось уйти, не дождавшись нас. Она в десять придет.
Завтрак получился чудесный. Дети говорили, что утром гораздо приятнее есть яблочный пирог, пусть даже холодный, чем говядину.
– Но это больше похоже на обед, чем на завтрак, – заметил Питер, вылизывая свою тарелку, – потому что мы ведь так рано встали.
Весь день дети были заняты тем, что помогали маме распаковывать и раскладывать вещи. Шесть маленьких ног болели от непрерывной беготни, а их обладатели все переносили и переносили посуду и разные предметы на определенные для них места. Было еще не очень поздно, когда мама сказала:
– Мы что-то сегодня переработали. Я пойду на часок прилягу, чтобы к ужину быть свежей, как жаворонок.
Тогда дети переглянулись между собой. У всех были очень выразительные лица, хотя все они выражали одну и ту же мысль. Мысль эта, как рубрики в Путеводителе для детей, состояла из двух частей – из вопроса и ответа.
Вопрос: Куда мы пойдем?
Ответ: На железную дорогу.
И они отправились на станцию, а выходя, обнаружили сад: он находился за хозяйственными строениями и был окружен высокой стеной.
– Не будем отвлекаться, – объявил Питер. – Мне мама уже объяснила утром, где этот сад. Но мы пойдем туда завтра, а теперь – на железную дорогу.
Путь к железной дороге пролегал по покатому заболоченному участку, который весь был буквально утыкан кустами и желто-серыми скалами, напоминавшими свечи на именинном торте.
Под конец дети сбежали по круче к деревянному забору: за ним открывался вид на железную дорогу с ее сверкающими рельсами, телеграфными проводами, постами и семафорами.
Они влезли на забор, и тут раздался зловещий звук, заставивший их повернуть головы вправо. Там из массивной скалы смотрело на них черное жерло туннеля. В следующую секунду из туннеля с воплем и фырчанием вырвался поезд. Он на огромной скорости промчался мимо детей. Их словно обдало ветром, и галька запрыгала на насыпи.
– Ух! – выдохнула Роберта. – Это как будто был дракон. Он чуть не поймал нас и не унес на своих горячих крыльях!
– Да, и я представляла себе логовище дракона как раз таким, как этот туннель, – прибавила Филлис.