Детонатор для секс-бомбы
Шрифт:
– Как вчера?! – разочарованно воскликнула Мариша. – Вы не путаете?
– Девушка, я еще в состоянии сказать, когда исчез мой муж! – с достоинством произнесла женщина.
– Тогда это не он, – пробормотала Дуня. – Не наш покупатель. Наш должен был исчезнуть раньше.
– Девушки, в чем дело? – начала злиться жена пропавшего мужика, срываясь на визг. – Вы надо мной издеваетесь? С какой это стати моему мужу исчезать раньше? Он вчера пропал! Я же вам рассказывала. И вообще, зачем вы сюда меня притащили? Чтобы ваш приятель надо мной вдоволь потешился? Да?!
Лейтенант,
– Мамочка! – шептала побледневшая женщина. – Он что, рехнулся?
Тем временем сигарета вовсю разгоралась, и лейтенант начал издавать сдавленные стоны, мечась взад и вперед по кабинету. Голова его украсилась сухими дубовыми листиками от веника, лежавшего на шкафу. На полу валялись обломки цветочных горшочков вперемешку с землей и самими растениями. Женщина побледнела еще больше, когда стенающий лейтенант пронесся мимо нее, подняв ветром волосы у нее на голове. Вдобавок лейтенант начал дымиться. Уж этого зрелища несчастная не выдержала. Глаза у женщины закатились, и она рухнула в обморок прямо под ноги лейтенанта, который тут же споткнулся об нее.
Неизвестно, чем бы все это кончилось, может быть, лейтенанта отвезли бы в больницу с прожженной дырой в животе, но его спасла Мариша. Недолго думая, она схватила графин, снова заботливо наполненный водой, и выплеснула всю воду прямо на рубашку лейтенанта. Раздалось легкое шипение, и по лицу переставшего дымиться лейтенанта расползлась блаженная улыбка.
– Спасибо! – пробормотал он, падая рядом с женщиной.
Подруги молча посмотрели на два тела, распростертые перед ними. Потом обвели глазами разоренный кабинет.
– Пошли отсюда, – потихоньку отступая к дверям, предложила Дуня. – А то нам еще попадет.
И подруги стали медленно отступать к дверям. Они без помех выскользнули из здания отделения милиции. В этот час там из сотрудников был один Захарьев. Так что некому из его коллег было полюбопытствовать, какого черта лейтенант мечется у себя в кабинете, роняя на пол бьющиеся предметы и устраивая грохот. А может быть, никто бы и не заглянул. Наверняка коллеги уже привыкли к неуклюжести парня и к тому, что он вечно все роняет.
– И что получается? – вздохнула Мариша, выбравшись из милиции. – Мы нашли жену покупателя машины, но оказалось, что покупатель вовсе не тот.
– Да уж, – вздохнула Дуня. – Будем искать дальше?
Но у Мариши уже как-то пропала охота к дальнейшим поискам.
– Думаю, что ни машины, ни покупателя мы не только больше никогда не увидим, но и не услышим о них, –
Умей она заглядывать в будущее, то поостереглась бы делать подобные прогнозы. Грядущее, как известно, вещь капризная. Навестив Катьку в больнице, они попросили фельдшерицу передать спящей девушке, что возвращаются в Питер, чтобы помочь Вадьке. И чтобы она не волновалась и поправлялась совершенно спокойно. В ответ фельдшерица только фыркнула.
– Да, – остановилась в дверях Мариша. – Кстати, если вы сейчас не очень заняты, то не сходите ли к своему сыну? Кажется, он получил небольшой ожог на животе.
И прежде чем женщина успела опомниться и начать задавать вопросы, подруги ретировались не только из больницы, но и вообще из поселка. Привезенную с собой по ошибке тетку они дружно решили обратно в Кострому не везти, подозревая, что в этом случае поездка получится для них слишком тяжелой. Наверняка у тетки найдется, что им сказать.
– Все! – решительно заявила Мариша, когда они выехали из Сусанина. – Ноги моей в этих краях больше не будет. Ни одного ответа в Костроме мы не получили, зато куча новых вопросов прибавилась.
Вернувшись в Питер, подруги первым делом навестили Наталью Дормидонтовну, чтобы узнать новости о Вадьке. Дела у него, по словам матери, обстояли из рук вон плохо. За неимением другого подозреваемого, его все же оставили под арестом. Алиби у бедняги толстяка не было и на новое время убийства Татьяны.
– В милиции говорят, что если он был в квартире у Таньки и даже сам в этом признался, то вполне мог ее и убить! – всхлипнула Наталья Дормидонтовна. – Просто беда. И у Катеньки беда. Ужас какой-то. Одно к одному, так и идет. Жаль мне Катькину мать. Трудная у нее жизнь была. В молодости пострадала очень, да и потом несладко ей приходилось.
– А почему пострадала? – поинтересовалась Мариша, прихлебывая чай с купленными подругами пирожными, оказавшимися удивительно вкусными.
Пирожные подруги решили купить для Натальи Дормидонтовны, так как решительно не знали, чем еще порадовать ее в тяжелую минуту. Но в результате и пышные безе с кофейным кремом, и взбитый в желеобразную горку белок с засахаренными фруктами и уложенный в ракушку из песочного теста, и даже изящный рог изобилия, до краев наполненный сладким шоколадно-сливочным кремом и крошками печенья, пришлось девушкам съесть самим.
– Спасибо вам, но мне ничего в горло не лезет, – посетовала Наталья Дормидонтовна. – А Вадику сладкое в камеру передавать не разрешают. Боже мой, мой бедный мальчик – и в камере. Без сладкого! И зачем я, дура, познакомила его с этими девчонками!
– А? – откликнулась Мариша, пока Дуня была целиком увлечена своим пирожным. – С какими девчонками?
– С Танькой и Катькой, – пробормотала Наталья Дормидонтовна.
– Так это вы познакомили Вадика с ними? – удивилась Мариша.
Но Наталья Дормидонтовна, кажется, уже пожалела о своей болтливости. Во всяком случае, о том, как ей славно пришлось дважды поработать свахой для собственного сына, она откровенничать не стала.