Детонатор для секс-бомбы
Шрифт:
– Ваших девочек? – ужаснулась Дуня, перед мысленным взором которой встали совсем уж непотребные картины. – Но как он сумел до них добраться?
– Они все жили в одной комнате, – с достоинством пояснила ей бабушка. – И это животное подло воспользовалось их доверчивостью. И за две ночи… В общем, теперь мои девочки ждут котят.
– Ах, ваши кошки! – обрадовалась Дуня.
– Не понимаю, чему вы радуетесь! – возмутилась старушка. – Ваш кот просто нахал!
И, сделав это замечание, она засеменила прочь. Дуня закрыла за ней дверь и пустила Браслета на пол.
– Иди, нахал, – сказала
Но сам Браслет не испытывал никаких угрызений совести. Он с аппетитом умял кошачьи консервы и отправился на подоконник умываться.
– Гостей намывает, – заметила Мариша, и тут в дверь снова раздался звонок.
– А это еще кто? – снова схватилась за дуршлаг Дуня, бросаясь к дверям. – Ну, если там Витек…
Но за дверью оказался не Витек. Там стояла рослая крепкая женщина, одетая в брючный летний костюм. Мариша, подоспевшая на выручку к Дуне, замерла рядом, окидывая внимательным взглядом костюм незнакомки. Видела она такой. Но вот где? Определенно, что не на рынке. Где-то в районе метро «Петроградская», где в последнее время в цокольных этажах старинных домов расцветают многочисленные бутики и салоны мод.
Костюм был выше всяких похвал. Он выгодно скрывал недостатки полной фигуры незнакомки и подчеркивал ее достоинства. Женщина в таком костюме казалась и выше, и стройней, чего и в помине у нее не было. Кроме того, на ногах у незнакомой дамы были австрийские туфли. Может быть, чуточку старомодные, но с отеками на ногах только такую удобную колодку и можно носить. А в том, что в жару летом полная дама должна была испытывать определенные сложности с отекающими стопами, Дуня понимала и без диагноза медика. На голове дамы была большая шляпка, а у ног стоял чемоданчик на колесиках.
– Вы кто? – выдавила наконец Дуня, с большим подозрением косясь на чемодан дамы.
– Дунюшка! – воскликнула дама. – Ты что же, меня не узнаешь? Я же мама Татьяны! Где моя дочка, ты не знаешь?
– А? – опешила Дуня. – А…
– Дочка, говорю, где моя? – повторила дама.
– Дочка? – пересохшими губами прошептала Дуня. – Таня?
– Ну да, – быстро кивнула дама. – Кто же еще?
– Не знаю, – пробормотала Дуня. – То есть все это так неожиданно. А скажите, вы уверены, что вы Танина мама?
– Конечно! – воскликнула дама. – А у тебя какие-то сомнения?
Она поправила выбившуюся из-под шляпки непослушную прядь тщательно прокрашенных каштановых волос. При этом у нее на руках звякнули золотые браслеты и цепочки.
– Вы мама Татьяны Лазоревой? – продолжала допытываться Дуня.
– Конечно! – с досадой воскликнула дама. – А что тебя в этой ситуации удивляет?
– Видите ли, мне Татьяна всегда говорила, что в последний раз видела вас еще в детстве, – сказала Дуня. – Кажется, в возрасте шести лет. И никогда не упоминала, что общалась с вами с тех пор.
– О мое дитя! – воздела к небу руки дама. – Как я ее понимаю. Татьяна так и не смогла признаться миру, что давно простила меня. Но тем не менее я мать Татьяны и мы с дочерью дружим. И кстати говоря, вот мои
И дама вытащила из крохотной сумочки свой паспорт и копию свидетельства о рождении Татьяны Лазоревой. Паспорт почему-то был старого образца. Но подруг это особенно не смутило. Старый он там или новый, а документ он и есть документ. По паспорту мать Татьяны звали Кира Михайловна Лазорева. Свидетельство о браке с отцом Татьяны Кира Михайловна тоже продемонстрировала, достав его из другого отделения сумочки.
– Что ж, добро пожаловать, – пробормотала Дуня. – Проходите. Простите, что я вас сразу не пригласила в дом. Просто я была немного ошарашена вашим появлением.
– Ничего страшного, милочка, – заявила Кира Михайловна, величественно вплывая в квартиру и оставляя свой чемодан за порогом, очевидно полагая, что о нем позаботится кто-нибудь из прислуги. – Твои опасения вполне понятны.
Так как прислугу Дуня не держала, а сама она устремилась следом за гостьей, то чемодан втаскивать в квартиру подруги пришлось Марише. Нельзя сказать, что это здорово подняло ее настроение и расположило к мамочке Татьяны.
– Тут у меня ванная, можете вымыть руки, – слышался голос Дуни. – Чистое полотенце тоже там. Пожалуйста. А потом мы с вами поужинаем и поговорим, если вы не против.
Кира Михайловна удалилась в ванную, а Дуня кинулась к Марише.
– Не уходи! – уцепилась она за подругу. – Иначе я одна просто не решусь сказать Танькиной матери, что ее дочь… что ее Таньку убили.
– Если боишься ее этим известием травмировать, то не бойся, – решительно заверила ее Мариша. – Ты же слышала! Она с дочерью дружила! Дружила! В последнее время! А интересно знать, где эта холеная особа шлялась, когда Танька была маленькой и нуждалась в материнской ласке, а?
– Танька мне как-то сказала, что у ее матери был серьезный повод, чтобы уйти от них с отцом, – сказала Дуня.
– И что это за повод? – злилась Мариша. – Потрясающий любовник, которого не устраивала женщина с маленьким ребенком на руках?
– Не знаю, – прошептала Дуня. – Но не уходи! Пожалуйста! Ради меня!
– Ладно уж, – кивнула Мариша. – Посижу. Посмотрю на этот цирк. Только не надейся на мое сочувствие этой мадам.
И она не пожалела о своем решении. Выплывшая из ванны Кира Михайловна была надушена и намарафечена, как куколка. Создавалось впечатление, что прямо от Дуни она собирается на бал или планирует поход с достойным любовником в дорогой ресторан.
– Дуня, так ты мне скажешь, наконец, где моя дочь? – усевшись за стол и брезгливо принюхавшись к чаю, который налила ей Дуня, спросила Кира Михайловна. – Я приехала, а дверь закрыта. Таньки нигде нет. Ее мобильный не отвечает. Что за безобразие! Я же за две недели предупредила ее о своем визите. Она что, забыла?!
– М-м-м, – промычала Дуня. – А Таниных соседей вы не пробовали расспросить?
Кира Михайловна только фыркнула в ответ. Впрочем, Дуня и сама поняла, что сморозила глупость. Станет такая фифа обивать пороги соседей. Вот еще! А между тем стукнись Танькина мать хоть в одну соседскую дверь, и сейчас не задавала бы лишних вопросов. И Дуня метнула на подругу полный отчаяния взгляд.