Детонатор
Шрифт:
На экзамене по научному коммунизму он получил желанную для него пятерку. Слухи о принципиальном старосте и комсорге разошлись по институту быстро, и на пятом курсе ему предложили должность секретаря комсомольской организации всего института. Проблем с оценками Илья больше не имел.
Единственное, что растет прямо на глазах, это бельмо
Оканчивая институт, он уже знал, каким будет следующий ход. Но наступил 1986 год, самый разгар перестройки. Происходящее грозило нарушить все его планы. Комсомольская карьера могла закончиться, так и не начавшись. В планы Карова не входило стать одним из многих мелких функционеров,
Для рывка вверх ему не хватало героического поступка. Он запросто мог попросить Глыздина организовать дежурство на московских водоемах, первого спасенного бедолагу записать на свой счет и получить за это медальку. Но это мелковато для его биографии. И тут куратор из горкома партии, еще три года назад просчитавший перспективного молодого человека, предложил Карову отправиться на Афганскую войну добровольцем.
В ноябре 1986 года Каров Илья Иванович в звании лейтенанта медицинской службы перешагнул порог 340-го окружного военного госпиталя в Ташкенте. Его приписали к 25-му отделению реабилитации, где на то время находилось пятьдесят раненых. Как новичок, он помогал анестезиологам и реаниматорам, а когда из Кабула приходил транспорт с ранеными, работал с командой врачей на их регистрации.
Раненых привозили ночью, чтобы не смущать общественность видом того, что война оставляла от здорового нормального человека. Зная от коллег о сотнях здоровых сердец, почек, печени, похороненных вместе с их владельцами, умершими от несовместимых с жизнью ранений, Илья стал задумываться о нерациональном использовании человеческого тела.
Поначалу ему было страшно видеть, как война превращала его ровесников в обожженные, изувеченные обрубки. Наблюдая, как однорукий катил коляску с безногим, как безногого, безрукого слепого солдатика забирали домой родители, ему стало казаться, что медики напрасно вернули этих людей к жизни. Еще студентом Каров не раз сталкивался с тем, что государство бросало на произвол своих военных инвалидов, и они или спивались, или исчезали. Цинизм власти ему был близок и понятен, и он сам желал стать ее частью.
Если желание женщины – закон, то желание мужчины – статья
Служа в госпитале, Каров свел знакомство с санитаром хозроты Заком Кацманом, студентом второго курса 1-го Ташкентского медицинского института. Илью немало удивили особенности учебного процесса в местных вузах. Оказывается, учебный год на каждом курсе начинается с «хлопкоуборочной кампании» и длится она с 1 сентября до 15 декабря. Причем отправляют собирать хлопок даже шестикурсников. Собственно, учеба начиналась с 15 декабря и все готовились к зимней сессии, а с марта по май студенты-медики снова отправлялись на сельскохозяйственные работы, только теперь это называлось «хлопковой посевной». Естественно, это не могло не сказаться на знаниях студентов, а Зак хотел знать. Илья же хотел поближе познакомиться с городом, а поэтому ему был нужен гид-переводчик. Взаимный интерес сблизил студента-санитара и военврача. Однажды Зак рассказал Илье об утилизации человеческих отходов. Оказывается, их сжигали в печи котельной или отдавали свиньям, мясо которых потом подавали в офицерской столовой. Мысль о том, какое богатство превращают в пепел и навоз, глубоко засела в голове молодого врача, а в столовую он с тех пор перестал ходить.
Зак Кацман неплохо устроился: и на службе числился, и в казарме не ночевал, жил за забором госпиталя, что делало его по вечерам свободным. Поэтому он мог знакомить Илью с достопримечательностями города и начал это знакомство с ресторанов «Чиланзар», «Зарафшан» и Дворца дружбы народов СССР им. В. И. Ленина. Илью Дворец дружбы народов заинтересовал как место знакомства с местными
Возможно, Илья пошел бы в загул, насмотревшись больничных ужасов. Мозг разрывался от пережитого днем и от видений, преследовавших по ночам. В то время, когда его коллеги спивались или подсаживались на промедол, он выбрал другой наркотик – секс. Он стал лекарством, позволяющим радоваться жизни и не сходить с ума, думая о множестве молодых людей, умерших у него на руках. К тому же, в узбекской столице его луноликость воспринималась весьма гармонично.
Но секс оказался не таким уж безобидным увлечением. Как-то одна из «Гюльчатай», лежа на его плече, после того как они яростно отгалопировали, сообщила:
– Папа согласится иметь в зятьях немусульманина, тем более наградившего его внуком.
Илья не сразу понял смысл ее слов, так как мозг еще не отошел после оргазма. Но минутой позже, когда к нему вернулась способность воспринимать информацию, он отстранился от юного, покрытого росой любви тела подруги, и в ужасе выдавил: «Бред какой-то!»
Стать отцом – это просто раз плюнуть, а по жизни им быть – тяжело
Оказывается, это не было бредом. Папочка наложницы, коммунист и номенклатурный работник, увидев слезы на глазах дочери, учинил ей допрос. Добившись признания, в тот же день примчал в партком госпиталя и устроил скандал. Илью вызвали к секретарю парткома, отчитали и предложили выбор: сыграть безалкогольную свадьбу или положить партийный билет. Стоя по стойке смирно, лейтенант слушал гневную тираду парторга, глядя не ему в лицо, а на стену, где висел портрет нового генсека Михаила Горбачева. В какой-то момент ему показалось, что ироничная улыбка Михаила Сергеевича вызвана гневом полковника. Почувствовав поддержку в лице улыбающегося с портрета генсека, Илья выпалил:
– Товарищ полковник, я не партийный! Если и женюсь, то исключительно по любви. Пока к семейной жизни не готов. Разрешите идти?
– Иди, мальчишка! Но знай, отец девочки просил передать, что позор, нанесенный тобой его роду, смывается печатью в паспорте или кровью. И я не знаю, чего в нем больше, секретаря райкома или душмана. Ты хороший парень, и у тебя в Москве есть поручитель. Иди! Что-нибудь придумаю.
На следующий день молодой военврач получил приказ собрать вещи и быть готовым к переводу на новое место службы. А через пару часов его и еще трех офицеров-медиков отвезли в Ташкентский аэропорт и посадили в транспортный Ил-76.
Не успел Илья задремать на алюминиевых скамейках, как самолет приземлился в Кабуле. Пока пассажиры бегом преодолевали путь от самолета до аэропорта, им навстречу несли носилки с ранеными. Взгляд лейтенанта остановился на одном из них. Паренек был скорее мертв, чем жив.
«В каком виде я вернусь домой? Как он? Или никак?» – задался вопросом Илья и тут же постарался отогнать дурные мысли.
– Лейтенант Каров! Вы получили назначение в гарнизонный госпиталь в/ч п/п 86608, – сказал капитан, отдавая ему документы.
– А где это? – с любопытством человека, никогда не бывавшего за границей, поинтересовался Илья.
– Возле населенного пункта Пули-Хумри. Вертолет доставит вас до места. Полетите с отделением десантников. В окрестностях госпиталя появилась банда. По ночам стреляют. Есть потери. – Капитан снял панаму, вытер грязным платком морщинистое лицо, пожал Илье руку и добавил: – С богом, сынок.
Следствие зашло в тупик: в составе преступления не оказалось вагона нарушений