Детский сад, штаны на лямках

Лютикова Люся

– Да не вы, а Ольга с Юлией. С чего им ссориться?

– Кто ж этих баб разберет. Квартиры какие-то обсуждали, деньги чужие считали, тысячи долларов.

Услышав слово «деньги», я вцепилась в него, как терьер в грелку:

– Значит, они ругались из-за денег?

– Да из-за всего. После того нападения в подъезде Ольга какая-то нервная стала. Я бы даже сказал, что она немного свихнулась. А может, и не немного.

Да уж, свихнешься тут: изымать детей из семьи и потрошить на донорские органы! Значит, между Прудниковой и Махнач произошел конфликт, компаньоны не поделили

прибыль. Имеет ли это отношение к убийствам?

– А с чего вы решили, что они считали чужие доллары? Может, свои?

Эта мысль так рассмешила Егора, что он расхохотался во все горло.

– Да бросьте, у Ольги зарплата была десять тысяч рублей плюс премия! Если бы у нее водились доллары, уж я бы точно знал!

Ох и просчитался ты, голубчик! Прохлопал ушами. То-то кузина из провинции обрадуется, когда найдет в шкафу банку из-под маринованных огурцов, битком набитую иностранной валютой!

Вот что получается, если не разговаривать с женой по душам, а только смотреть телевизор. Можно материально пострадать, причем в особо крупном размере.

Глава 33

Выйдя из подъезда, я прямиком направилась к автобусной остановке. Надо съездить на поминки к Юлии Прудниковой, возможно, там удастся раздобыть более интересную информацию, кроме той, что ныне покойные чиновницы ругались друг с другом из-за денег. То, что тетки собачились, – это вполне понятно и даже естественно, деньги – такая субстанция, из-за которой все постоянно ругаются, но придушил-то их кто?

Сверившись со своим блокнотом, я обнаружила, что семья Прудниковых живет на бульваре 60-летия Победы. Как я ни напрягала память, не смогла вспомнить такую улицу. Где же она находится? В какую хотя бы сторону ехать?

Спросила у молодого парня, тот буркнул:

– Без понятия.

Старушка в сером пуховом платке проявила массу сочувствия, но тоже не смогла помочь.

Я хлопнула себя по лбу: вот дурында-то! Ведь у меня весь мир в кармане! Я имею в виду мобильник с выходом в Интернет. Через минуту я с недоумением разглядывала карту города. Если верить сайту, бульвар 60-летия Победы находится на том самом месте, где во времена моего детства располагался коровник.

Да-да, двадцать лет назад на окраине города стоял коровник, поэтому в магазинах всегда было свежее молоко, а младенцы, питавшиеся на молочной кухне натуральным творожком, росли здоровыми и упитанными. Рядом с коровником простиралось совхозное поле, на котором мы, школьники, зимой катались на лыжах.

Помнится, спортсменка из меня была аховая. Будучи девочкой упитанной (очевидно, последствие чрезмерного употребления натурального творожка), я терпеть не могла физкультуру и особенно ненавидела лыжи. В частности, меня бесило, что ехать надо по колее, проложенной другими. Кажется, в то время я вообще была жуткая индивидуалистка.

К счастью, мои мучения с лыжами длились недолго – ровно один урок. На первое занятие я немного опоздала, когда подошла к лыжне, одноклассники уже отъехали метров на двести.

– Сделаешь один круг, – инструктировала меня учительница физкультуры, подтянутая дама лет сорока, в прошлом – кандидат в мастера спорта по

художественной гимнастике. – Сначала езжай прямо, около трех сосен поверни направо, там будет небольшой овраг, объедешь его и выедешь на обратную лыжню. Поняла?

Гимнастка засекла время, и я бросилась догонять удаляющиеся спины товарищей. Однако как я ни пыхтела, как ни отталкивалась палками, расстояние между нами только увеличивалось. Через какое-то время я поняла, что еду одна-одинешенька по бескрайнему простору и в упор не вижу никаких трех сосен. Вдруг лыжня раздвоилась. Правая колея уходила дальше, в холодное белое безмолвие, а левая заворачивала. Я выбрала левую дорогу, поскольку она давала слабую надежду, что, сделав круг, я вернусь к старту.

Так бы оно и было, если бы еще через какое-то время левая лыжня неожиданно не закончилась. Передо мной ковром лежал девственно-ровный снег. Я оказалась перед выбором: либо позорно повернуть обратно, либо, ориентируясь по солнцу, птицам и направлению ветра, проложить собственную лыжню.

Конечно, я выбрала второе! Вскоре, выбившись из сил, я пожалела о своем решении, но возвращаться было поздно. Поднялся ветер, он припорошил мои слабые следы, так что путь у меня был один: только вперед!

Смеркалось. Замерзшая и вконец измотанная, я выехала к коровнику. Оттуда было рукой подать до финиша. Мобильников тогда еще в природе не существовало, часы тоже были дорогим удовольствием, доступным не всякому школьнику. Я не имела ни малейшего представления о том, сколько времени проболталась на поле.

Учительницу я обнаружила в компании двух милиционеров и служебной собаки, уже готовой пуститься по моему следу. На гимнастку было страшно смотреть. Находясь в состоянии нервного срыва, она бродила туда-сюда и беззвучно шевелила губами. Кажется, дама материлась.

Увидев меня, она бросилась ко мне и принялась трясти за плечи:

– Лютикова, урок закончился четыре часа назад! Ты где была?!

Милиционеры сурово молчали, а овчарка, радостно виляя хвостом, облизала мое лицо шершавым языком.

– Я на лыжах ехала, – отозвалась я, – как вы и сказали, один круг.

Спортсменка застыла в ужасе, в ее глазах явственно промелькнула прокуратура, обвинение в должностной халатности и тюремный срок.

– На занятия больше не приходи, – сказала она, – я тебе просто так «четверку» поставлю.

Теперь-то я понимаю, что не надо было соглашаться на первое предложение училки, из нее можно было выжать и «пятерку» в четверти. Но тогда я была обычным советским ребенком, неискушенным в вопросах деловых переговоров, и, посчитав сделку удачной, с радостью согласилась. В то время как мои одноклассники отдувались на лыжне, я лежала дома на диване, читала книги и поедала булки с изюмом, тем самым окончательно ставя крест на своей спортивной карьере…

Поглощенная воспоминаниями детства, я не заметила, как дошла до бульвара 60-летия Победы. И застыла в изумлении: на месте совхозного поля вырос новый микрорайон! Дома простирались, наверное, до тех самых трех сосен, до которых я не доехала двадцать лет назад. Бедные современные школьники, где же они теперь катаются на лыжах?