Детство 2
Шрифт:
— Я… смогу!
Вспомнился тот убитый сторож, но Коста резко мотнул головой.
— Не дай Бог, если сможешь! Взрослые не все так смогут, даже если кто войну прошёл! Одно дело — битва. Ты куда-то стреляешь, стреляют в тебя. Озверение рукопашной. Другое — так.
Мало кто сможет, очень мало.
— Потому — нет, — Соня наклонилась ко мне, — нам спокойней. За тебя штоб не переживать, понимаешь?
— Дети когда на войне промежду взрослых, это страшно, — Мягко говорит Беня, — Это тогда только, когда всё! Некуда им, совсем некуда.
Киваю. Такой аргумент понятен, так што не буду своё хочу кидать поперёк всехнево надо.
— Ну, — Соня промокает мне глаза, — не плачь! Непосредственно в… этом — нет, нельзя. А помочь, так даже и очень сможешь. Проследить за кем, посторожить, весточку передать.
Понимаешь?
Киваю так, што мало голова не отрывается. Ето я понимаю! Есть солдатики пехотные, которые сами вперёд бегают, в штыковую за отцов-командиров и царя-батюшку, будь он неладен! А есть и артиллеристы, да не те которые жахают, а которые снаряды подтаскивают. Всё равно — польза, всё равно — солдаты!
— Да… да! Только… — Складываю руки перед собой, глядя на всех по очереди умоляюще.
— Куда ж мы без тебя, — Серьёзно ответил Коста, — Ты с нами!
— Займём чем-нибудь, — Ответила Соня негромко на немой вопрос мужа, когда Егор отошёл по нужде, — не то сам себе приключений найдёт! С лучшими намерениями.
— Девочка права, — Одобрительно проворчал Канцельсон, — займём! Найдём дело, пусть чувствует себя полезным. Может, и сны из-за этой помощи будут таки сниться ему чуть пореже.
Шестнадцатая глава
— Здрасте вам! — Приподняв шляпу ещё со двора, дядя Фима одарил нас лучащийся улыбкой и запахом пота, бодро поднявшись по скрипучей лестнице на второй етаж.
— Дядя Фима! Моё почтение! — Встав из-за стола, спешно вытираю руки салфеткой и приветствую уважаемого на Молдаванке человека крепким рукопожатием и вежественным наклоном головы.
— Какие люди до нас дошли! — Всплеснула руками взволнованная визитом тётя Песя, — Садись до нас, попей чаю, уж кипятку для тебя всегда найдётся!
— На то и надеялся, — Отозвался гость, — специально дома не пил после еды, таки надеялся на твой бесплатный чай! А если он будет самую немножечко с заваркой и сахаром, то таки совсем хорошо!
— Хоть целый чайник, — Буркнула негромко Фира, уткнувшись в свою чашку, — могу даже и опрокинуть на колени.
— Ты мине про тот случай? — Повернулся Бляйшман до неё всем телом, — До сих пор таишь нехорошие глупости? Таки очень зря, если хорошенько подумать! Сама-то хоть помнишь, какие гадости и при каких людях ты сказала этими нежными губами?
Фира покраснела и отвернулась.
— Извините, — После короткой паузы сказала она, повернувшись.
— Да всегда пожалуйста! — Замахал мужчина руками и поддёрнул штаны. Поёрзав, он с удобством устроился на стуле, и подвинул
— Да! — Неожиданно перебил он сам себя, подняв палец вверх, — Но не то, о чём вы подумали, а совсем даже приятное! Шломо! Ах, как хорошо подходит тебе это имя!
Дядя Фима захихикал мелко, поглядывая странно на тётю Песю и внезапно раскрасневшуюся Фиру. Из кармана пиджака он извлёк конверт и подвинул ко мне по столу.
— Твоя доля за наше общее дело, два процента. Спешу тебя порадовать, что ту же схему мы нашли где применить и помимо предложенного, и это всё те же два процента за светлую голову и молчание промимо нас!
Не вскрывая конверт, сунул ево в карман штанов под любопытственным взглядом женщин, и всем стало почему-то неловко. Незадачливое молчание прервало шумное сёрбанье кипятка Санькой, и ево же кашлянье от попавшей не в то горло воды.
— Ой! — Удивился он, прокашлявшись, — Дядя Фима? Как вы так… здрасте!
— Заучился, — С ноткой гордости сказала тётя Песя, — Художник будет! Всё малюет и малюет… даже за столом, а?
— Врубель будет! — Отечески посмотрел дядя Фима на Саньку.
— Почему в рубель!? — Всплеснула руками тётя Песя, в корне не согласная с гостем, и готовая отстаивать высокую судьбу постояльца, — Я таки скажу за мальчика, шо за в рубель он может пойти рисовать людей на набережной уже прямо сейчас! Немножечко сильно постарается, особенно если барышня выгуливается с нежадным кавалером, и таки будет ему рубель! А когда выучиться, то будет таки и побольше!
— Да! — Поддержал я её, выпятив подбородок и разворотив плечи, — За больше будет рисовать!
Дядя Фима Бляйшман прокашлялся странно, и поднял руки над столом, зажав в каждой по разной обкусанной печеньке.
— Да я што? Только за! Буду ещё гордится может, шо за одним столом чай с ним пил!
— Таки да, — Согласилась надувшаяся от важности Фира, окончательно записавшая Саньку в младшие братья, хоть по возрасту строго наоборот, — Погодите! Ещё висеть будет на гвоздике в каждом доме!
После обеда и ухода гостя Чиж усвистал до своего художника, даже не поинтересовавшись суммой, и кажется, даже и не вспомнив о деньгах. Я вскрыл, пересчитал (сто восемьдесят рублей копеечка к копеечке!), да и отдал после короткого раздумья тёте Песе.
— Пусть у вас пока. Есть же наверное тайники?
Женщина кивнула как-то очень торжественно, и убрала конверт за объёмистую пазуху.
— Только штоб молчок! — Предупредила она нас с Фирой, — Не хватало ещё, штоб всякие босяки заинтересовались нашим што и где! Потому как репутация за нас, как за людей Фимы и кого повыше, это конечно да, но таки не до конца! Потом такой может и пожалеет три раза по сто, но што нам-то с его жалелки, если без денег!?