Детство и отрочество в Гиперборейске, или В поисках утраченного пространства и времени
Шрифт:
28
Ура! В июне приезжает дедушка, и они все вместе поплывут по Каме и Волге в Куйбышев, а там поедут на дачу к дедушкиной сестре, тете Эсе. Сима приедет прямо туда ненадолго и вернется с дедом в Ленинград. Сначала они поехали на поезде в Пермь – каким унылым показался Ане город по сравнению с Гиперборейском! – переночевали у знакомых в Мотовилихе, а утром приехали на пристань, где уже стоял теплоход. Сначала плыть было интересно, особенно шлюзоваться, но потом погода испортилась, пошел дождь. На Камском море была сильная качка, как на настоящем море, и Аню, как всегда, укачало. Они ехали в каюте 3-го класса без окон, было душно и неуютно. Но когда погода наладилась, они проводили почти все время на палубе, выходили на берег на долгих стоянках. Запомнилась Елабуга на высоком берегу. А вот и Волга. Ее берега до Жигулевских гор не так красивы, как камские, но зато они проезжали Ульяновск, бывший Симбирск, где Ленин учился в гимназии.
На даче под Куйбышевом есть ягодные кусты и фруктовые деревья, недалеко пляж. Не успела Аня познакомиться с другими детьми своего возраста, как папа запретил ей с ними играть, потому что она отказывалась снимать на пляже
Тети-Эсина дочка Нина хорошо шьет, она сшила Ане потрясающее розовое платье, все в оборках, с поясом, завязывающимся сзади на бант. Такое же платье она сшила для Сони, его дедушка с Симой заберут в Ленинград. Аня тоже уже может хорошо и ровно строчить на швейной машинке, но тети-Нинина машина лучше – на ней можно не подрубать края по старинке, а обметывать, не подгибая, – это называется оверлок – без чего в жизни не сделать таких воздушных оборок.
Возвращались Аня с папой и мамой на поезде, и на несколько дней остановились в Москве у другой дедушкиной сестры, тети Рахили. У нее все по-другому, чем у всех родных, у которых Ане приходилось до сих пор бывать. Тетя Рахиль живет на Суворовском бульваре, в длинной, как коридор, комнате. Узкий проход между громоздящейся справа и слева то ли мебелью, то ли рухлядью, как в лавке старьевщика, ведет от двери к окну, дающему немного света. У этой дедушкиной сестры все какое-то серое – и мебель, и ее одежда, и она сама, только улыбка на лице светлая от радости, что к ней приехали. Тетя Рахиль живет одна, она никогда не была замужем. Ее жених погиб в Первую мировую войну, и она так больше никого и не полюбила. Она угощает их необычным супом, в котором нет ничего, кроме картошки и мелко нарезанного лука, и по случаю приезда гостей брошен для вкуса кусочек сливочного масла. Тетя Рахиль работала раньше учительницей, теперь она на пенсии и получает всего 130 рублей [3] в месяц. Дома у Ани не принято говорить о деньгах, но она понимает, что это намного-намного меньше, чем получают мама и папа. После обеда они пошли в Елисеевский магазин и накупили всяких вкусностей, каких в Гиперборейске не продают, а тетя Рахиль, хоть и живет в Москве, не покупает, – севрюгу, буженину, ливерную колбасу, копчушки, косхалву.
На следующий день они сходили на выставку картин из Дрезденской галереи, которые Советский Союз должен был вернуть Германии. Знаменитая Сикстинская мадонна Рафаэля произвела на Аню неизгладимое впечатление. Как она идет-парит в облаках в этом огромном небе, с широко расставленными грустными глазами и маленьким сыном, на которого она не смотрит, как другие мадонны… А на другой день родители повели ее в Кремль. Возможность видеть вживую эти могучие строения, пережившие века, дает ощущение причастности к истории. Никакие картинки этого не заменят. Потом они встретились с сыном тети Эси и его женой-красавицей, и те поводили их по улицам Москвы. Дядя Яша моложе папы, но тоже воевал. Сбежал из дома на фронт, был ранен. Он женился недавно и кажется очень счастливым. Тетя Люба показала свою Москву – остатки Китай-города, Арбат, особняк Морозова – особенный, сказочный.
Вернувшись в Гиперборейск, Аня впервые в жизни поехала на одну смену в пионерский лагерь. Лагерь калийщиков маленький, небогатый по сравнению с лагерями большинства других предприятий. Самый лучший лагерь у строительного управления СУТС на высоком берегу пруда, с длинной, широкой деревянной лестницей, ведущей к воде. Но и у калийщиков неплохо. Утром у них линейка и подъем флага. По вечерам из репродуктора по всему лагерю несется музыка. «На карнавале, под сенью ночи, вы мне шептали: люблю вас очень. На карнавале вы мне шептали – да-да, шептали: я вас люблю». И очень смешной конец: «Под маской леди, краснее меди, торчали рыжие усы!»
Хорошо жить в лесу, ходить в походы. На одной из прогулок ребята набрели на огромную черемуху. Мальчишки сразу забрались на дерево, потом слезали по очереди с черными ртами. Ленька Стесин сорвал для Ани ветку, усыпанную вяжущими рот ягодами. Леня не такой красивый, как его старший брат Витя, но тоже ничего. Он на два года старше Ани. Когда их водили в кино, Ленька сел рядом с Аней, и она заметила, как его рука в темноте тянется к ее руке, лежащей на колене. Аня следит с интересом краем глаза и в последний момент убирает руку, так что Лёнина рука ложится на ее колено. Он вздрагивает, убирает руку и, подождав, повторяет попытку. Она снова отдергивает руку и чуть не прыскает. Она еще никогда не сидела за руку с мальчиком в кино, но любопытство не такое сильное, чтобы поддаться искушению. Вот если б это был Сережа или хотя бы Витя Стесин… А Ленька со своим смешным ежиком не так уж ей и нравится. А может быть, она просто еще себя не знает и узнавать не торопится.
В лагере начинают готовиться к соревнованиям по легкой атлетике, тренер отбирает детей в команду. Первый в жизни прыжок в длину – 3 метра 40 сантиметров. «Хорошо! – говорит тренер. – А ну, попробуй еще!» Второй прыжок – 3,60. На соревнованиях, немного улучшив результат, она занимает второе место среди девочек, уступив высокой шестикласснице. Ане очень понравилось прыгать в длину. В школе на уроках физкультуры довольно однообразно: они прыгали в высоту, что у нее не так хорошо получалось, бегали по кругу, доводили до совершенства кувырки на матах и до умопомрачения прыгали через козла.
В палате на соседней с ней кровати оказалась девочка Нина. У нее бесплатная путевка, потому что у нее нет папы и мама растит Нину и младшего сына одна, а получает мало. Нина боится ходить в лес, потому что однажды летом в деревне, когда ей было шесть лет, какой-то дядька потащил ее в лес и хотел изнасиловать, но ее успели отнять. С тех пор она заикается. У ее братика по шесть
По возвращении домой мама обнаружила у Ани вшей. Сначала их долго вычесывали над белой простыней, потом засыпали волосы дустом и туго замотали платком, чтобы оставшиеся вши и гниды отравились и подохли, а потом мама помыла ей голову несколько раз и хорошо прополоскала. Затопили колонку, чтобы Аня как следует искупалась в ванне.
До начала учебного года оставалось еще несколько дней, и Аня наслаждалась чтением. Прочитала «Героя нашего времени». Странный этот Печорин. Делал несчастными других и сам никогда не был счастлив. Но хорошо бы научиться ходить, как он, не размахивая руками – это признак скрытности, а Ане очень хотелось быть таинственной и непонятной.29
Папа часто рассказывал Ане, обычно перед сном, как он был маленький и про своих друзей, а мама почти не рассказывала. Наверно, у нее не так много было смешного в детстве. В школе у мамы была подруга Таля, ее немцы убили в Керчи во время войны.
Папа знает американские и английские песни, например, моряцкую песню «Мэри Лу, Мэри Лу, ты одна знаешь песню мою» и солдатскую «Гарри пишет самой лучшей девушке своей». Там очень смешно – «если есть в письме ошибки, дело нехитро – здесь чернила очень липки, очень скверное перо». Припев они поют сначала по-русски, потом по-английски: «It’s a long way to Tipperary, it’s a long way to go». Папа знает много веселых песен. Они вместе с Аней поют «Гоп со смыком». «Чему ты учишь ребенка?» – ругает его мама, но не очень сильно. А Аня научила папу петь «Когда качаются фонарики ночные», которую слышала в лагере. «Сижу на нарах, как король на именинах, и пайку черного мечтаю получить», – поют они вместе к неудовольствию мамы.
И в лагере, и во дворе ребята пели иногда блатные песни. Особенно Ане нравились «Джон Грей» и два варианта одной песни, суть которых сводилась к одному и тому же: «Мой милый мальчик, грустишь ты зря, ведь нас, блондинок, любить нельзя: сегодня с этим, а завтра с третьим, и так проходят наша юность и мечта». Слова немного отличались, а мелодия совершенно разная: у одной, начинавшейся «А в тихом Лондоне горят огни, там в шумном баре пьют до зари»– залихватская, у второй, «В далеком Риме давно все спят, в одних лишь барах огни горят»– медленно-вкрадчивая. Это похоже на два варианта песни про лен «Сегодня мне не весело, сегодня я грущу», которую часто поют по радио тоже с двумя разными мелодиями, одна оживленная, другая размеренно-задумчивая, но слова в них почти не отличаются. Обе они об одном: кругом цветущий лен, а тот, который нравится, не в меня влюблен. А в блатных песнях, наоборот, блондинка Джанетта не влюблена в «милого мальчика».
30
В пятом классе у них по всем предметам разные учителя, и есть такие, что непонятно, почему они в школе работают. Русский и литературу у них ведет Надежда Ивановна. Вот странно: внешне она немного похожа на портреты жены Пушкина и чертами лица, и тонкой талией. Но та прелестна, а эта неприятная. У нее прозвище Курица. Аню она невзлюбила с первого урока. Курица написала на доске словарные слова, правописание которых они должны были запомнить, последнее «валейбол». Аня подняла руку: «Надежда Ивановна, там ошибка, «волейбол» пишется через «о». Курица густо покраснела и велела ребятам исправить, но Ане этого не простила. Она снижала ей оценки за то, что хвостик у буквы «б» не загибается вверх, что петли у строчных «з» и «у» не той длины или ширины и т. п. Родители никак не реагировали, когда Аня им рассказывала об этом, как и в случае с загнанным «Сурком», и за первую четверть Аня впервые в жизни получила четверку по русскому.
Во второй четверти Курица задала написать небольшое сочинение о зиме с описанием природы и зимних занятий детей и взрослых. Лень было писать про зиму для Курицы, и Аня решила использовать старые стихи о зиме. За стихи она вряд ли посмеет отметку снизить. Про игры детей и природу там уже есть, а зайчика со снежинками на носу она заменила на «Охотник по следам идет искать лису» – сойдет за занятия взрослых, и «одела» заменила на правильное «надела». Почему-то стыдно было теперь за зайчика, очень уж по-детски, наверняка Курица бы это высмеяла. Если бы не надо было стремиться «переиграть» Курицу, Аня бы написала что-то новое, более интересное для нее самой. Но «игра» удалась: Курица похвалила сочинение-стишок и вызвала Аню прочитать его перед классом, что Аня и сделала, испытывая чувство неловкости. А вообще после четверки за первую четверть вмешались, по-видимому, завуч и директор, которые не хотели терять единственную отличницу в пятых классах, потому что во второй четверти придирки к почерку прекратились, а больше снижать отметки было не за что. Зато Курица теперь донимала Аню замечаниями за каждый смешок или перешептывание с соседом. А соседом по парте у Ани был новенький Коля Свистунов, с красивыми серыми глазами и загнутыми вверх ресницами, который часто смешил Аню и все больше ей нравился. В конце концов Свистунова отсадили от нее, и теперь он сидел позади Ани, но это было даже хуже, потому что теперь ей приходилось к нему оборачиваться.
А вообще она заметила, что хорошие учителя любили ее, а плохие относились плохо и даже иногда враждебно. Вот и учительница географии все время к ней придирается, а ведь Аня так любит географию и столько уже знает из книг! Казалось бы, Нине Георгиевне это должно нравиться, но вместо этого при каждом удобном случае она говорит: «Хазанова, если ты такая умная, то иди сразу в университет!» И когда в очередной раз все смеялись над очередной выходкой маленького вихрастого Жданова и географичка снова выделила ее: «А ты что веселишься, Хазанова, за дверь захотела?», Аня неожиданно для себя выскочила из-за парты и выбежала из класса.
В коридоре пусто и тихо. Аню еще никогда не выгоняли из класса. Убегая, она успела увидеть полные ужаса глаза учительницы и поняла, что та на самом деле ее любит, но, плохо зная свой предмет (ее недавно поставили преподавать географию), боится, что Аня со своими знаниями может поймать ее на ошибке. По коридору прошел директор.
– Какой у вас урок? Почему ты здесь?
– География. Все смеялись, и я тоже, и…
– Пошли, я попрошу Нину Георгиевну, чтобы пустила тебя в класс.
– Спасибо, Антон Христианович, все равно урок уже скоро кончится.