ДЕТСТВО МАРСЕЛЯ
Шрифт:
— Да нет же! — И Бузиг почему-то подмигнул. — Вот с этим большущим ключом, — он показал висевший у него на поясе ключ с двойной бородкой, — и с вот этой маленькой записной книжечкой. Я открываю и закрываю краны, регулирую режим воды. Если я замечаю трещину в облицовке канала, или отложение ила на дне, или расшатанный мостик, я записываю все это в свою книжечку и вечером составляю рапорт. А когда, к примеру, в канале плавает дохлая собака, я ее вылавливаю; если замечу, что здесь кто-то купается или кто-то вылил в канал помои, я составляю
— Эге!-сказал отец. — Да ты, оказывается, официальное лицо!
Бузиг снова, самодовольно посмеиваясь, подмигнул.
— И ты, наверно, не переутомляешься, — продолжал отец.
— О нет, тут не скажешь «не работа, а каторга».
И Бузиг вдруг заговорил плаксивым тоном, словно сейчас расплачется.
— Да и кто, скажите, пошлет на каторгу такого честнягу, как я? Я ничем не согрешил, разве что против грамматики! Однако, господин Жозеф, ваша маленькая семья увеличилась. Госпожа Паньоль не очень-то растолстела, но все так же очаровательна. — Положив руку мне на голову, он спросил: — Но куда же вы идете с такой поклажей?
— Да вот направляемся в наш сельский домик, проведем там воскресенье, — с гордостью ответил отец.
— Ого! Вы разбогатели?
— Не слишком, но я преподаю теперь в четвертом классе [37], и жалованье мое значительно увеличилось.
— Тем лучше,-сказал Бузиг.
– Рад слышать. А ну-ка дайте и мне что-нибудь, я вас провожу!
Он забрал у меня мешок с мылом и освободил Поля от сумки с сахаром и лапшой.
— Очень любезно с твоей стороны, Бузиг, — заметил отец. — Но ты ведь не знаешь, что идти нам очень далеко.
— Держу пари, что вы идете до Акката!
— Дальше.
— Тогда до Камуэнов?
— Еще дальше.
Бузиг вытаращил на него глаза:
— Неужто до Латрей?
— Мы проходим через него, но идем дальше.
— Но дальше Латрей ничего нет!
— Есть, — ответил отец. — Есть еще и Беллоны.
— Вот так так! — Бузиг был огорчен. — Канала там нет и никогда не будет. Где же вы берете воду?
— Из бака при доме и из колодца.
Бузиг сдвинул на затылок фуражку, чтобы удобней было почесать голову, и оглядел нас четверых.
— А где вы выходите из трамвая?
— В Барассе.
— Бедняги! — Он быстро прикинул в уме: — Так вам приходится идти пешком по крайней мере восемь километров!
— Девять! — поправила его мама.
— И часто?
— Почти каждую субботу.
— Бедняги! — повторил он.
— Это, конечно, далековато, — заметил отец. — Но когда туда доберешься, не жалеешь, что трудно пришлось…
— Ну, а я всегда себя жалею, — важно сказал Бузиг. — Но мне пришла в голову прекрасная мысль. Нынче вам не придется идти девять километров. Вы пойдете со мною берегом канала, он пересекает по прямой все эти частные владения. Через полчаса мы будем у околицы Латрей!
Он вытащил из кармана блестящий ключ, подвел нас к калитке и отпер ее.
— Ступайте
— Бузиг, ты уверен, что мы действуем вполне законно?
— О чем это вы?
— Ведь только твое служебное положение дает тебе право пользоваться этим ключом и проходить через чужие владения. И ты думаешь, что нам дозволено идти с тобой?
— А кто об этом узнает?
— Видишь! — воскликнул отец. — Ты рассчитываешь, что никто об этом не узнает. Ты выдал себя с головой!
— Но мы же не делаем ничего дурного! Просто я встретил своего учителя и рад, что могу показать ему место своей работы.
— Если твое начальство узнает, это дорого тебе обойдется. Бузиг с таинственным видом трижды подмигнул. Затем дважды пожал плечами, покачал, насмешливо улыбаясь, головой и наконец вымолвил:
— Раз уж с вами надо говорить начистоту, то так и быть, сообщу вам кое-что приятное — в случае чего я берусь все уладить: моя сестра замужем (неофициально!) за большим человеком, за генеральным советником [38].
В этом сообщении было нечто загадочное, пока я вдруг не увидел мысленно, как сестра Бузига выходит из мэрии под руку с высоченным генералом в парадной форме, который все время дает ей умные советы.
Отец колебался, и Бузиг добавил:
— Скажу вам больше: только благодаря ей нынешний вице-директор канала и получил эту должность. И пусть он попробует сделать мне выговор — она так хватит его подушкой, что он мигом присмиреет!
Меня сразу покорила своей отвагой эта женщина, умеющая к тому же разить врагов своего брата, не нанося им увечья. Отец, очевидно, разделял мои чувства, потому что мы двинулись в путь за Бузигом по чужой земле.
Канал был устроен на небольшой насыпи между двумя живыми изгородями, под которыми разрослись розмарин, ладанник, дикий укроп и ломонос.
Бузиг объяснил нам, что эти дикорастущие растения очень полезны: они укрепляют почву на склонах насыпи, почему владельцам прилегающих участков и запрещено их уничтожать.
Цементное ложе канала было шириною не больше трех метров; в прозрачной воде отражались белые облака на апрельском небе. Мы шли гуськом по узкой тропке между откосом и цветущей изгородью.
— Вот мой канал, — бросил Бузиг. — Ну, что скажете?
— Он очень красивый, — ответил отец.
— Конечно, очень красивый, да стареет помаленьку… Поглядите на берега, они все в трещинах, сверху донизу. У нас пропадает много воды, потому что кое-где стенки канала совсем худые, ну прямо решето.
Это выражение понравилось Полю, и он повторил его несколько раз.
Когда мы подошли к маленькому мостику, Бузиг гордо сказал:
— Вот здесь в прошлом году ремонтировали заново. Это я настоял, чтобы все залили гидравлическим цементом.