Детство Регины (сборник)
Шрифт:
Той ночью Регине снились удивительные сны о древних магах и забытых заклинаниях. А над лесом висела полная луна, и в ее свете старая хижина в глубине леса казалась серебряной, словно сотканной из лунных нитей и старых сказок.
Жар-птица
В доме пахло лесом. Даже не тем, который окружал деревню — влажным, прохладным и шелестящим, — а каким-то иным, старинным, загадочным. Бабушка Марта сидела у окна, бережно перебирая сухие травы. Домовой Жека прыгал с полки на полку,
— Регина, не в носу ковыряй, а помоги мне с чистотелом, — строго сказала бабушка, не оборачиваясь.
— Я не ковыряю, — фыркнула девочка. — А чистотел на что? Неужели снова приворот варить?
— Ха! Приворот! — домовой, усевшись на краю стола, весело замахал ногами. — Ты бы хоть учебник по зельям открыла. Чистотел, деточка, не для игр, а для души.
Регина только покачала головой, но спорить не стала. Знала: с бабушкой и Жекой спорить — все равно что пытаться переспорить лесной ветер. Вместо этого она сосредоточилась на своем внутреннем ощущении: что-то сегодня было не так. Воздух дрожал, как перед грозой, и в этом дрожании чувствовалось... ожидание.
— Иди в лес, — вдруг проговорила бабушка, словно услышав ее мысли. — У Волка спроси, что к чему.
Лес встретил Регину шепотом листвы и прохладой мха. Она шла по узкой тропинке, перебирая в памяти уроки бабушки. «Видеть детали», — повторял Жека, когда она пыталась увильнуть от очередного задания.
Детали были повсюду: капельки росы, мерцающие на паутине, следы зверей на влажной земле, стайка воробьев, разлетевшаяся при ее приближении. Но больше всего впечатлил ее цветок — один-единственный, огненно-рыжий, который неожиданно вырос у самой тропы.
— И что ты тут делаешь? — пробормотала девочка, коснувшись его лепестков.
— Не отвлекайся, — прозвучал за спиной голос Серого Волка.
Он стоял на тропе, массивный, как древний валун из таежной чащи, и глядел на нее с легкой усмешкой.
— Сегодня твой день, — сказал Волк, и глаза его блеснули золотом.
— Что за день? — удивилась Регина.
— Время встретиться с Жар-Птицей.
Появление Жар-Птицы не было громким. Небо не окрасилось в огненный багрянец, его не разорвали молнии. Но воздух изменился. Сначала — легкий запах смолы, густой, терпкий, как в самых глубоких уголках леса. Потом — шепот ветра, который показался странно мелодичным. И, наконец, свет.
Он был ни золотым, ни белым, но скорее переливчатым, словно каждая его нота звучала на своей частоте. Регина смотрела, завороженная, как этот свет сливается, сплетаясь в фигуру.
Жар-Птица возникла, будто вышла из сна, где-то между реальностью и воображением. Ее перья сверкали живым огнем, отливая золотом и багрянцем, и даже воздух вокруг нее будто пылал, но не обжигал.
— Ты долго шла сюда, — заговорила она, и голос ее был мягким, словно шелест листьев в теплый летний вечер.
Регина
— Ты знаешь, почему я здесь? — спросила Жар-Птица.
Девочка покачала головой, чувствуя, как сердце ее начинает бешено стучать.
— Потому что каждый человек должен однажды встретиться с магией. Настоящей магией. Она не в заклинаниях и не в древних книгах. Она здесь, — Птица наклонилась ближе и коснулась груди Регины своим светящимся клювом.
Девочка ахнула. Ее тело будто наполнилось теплом, приятным и мягким, как солнце, но это тепло было не снаружи, а где-то внутри, под кожей, в самой глубине ее души.
— Магия — это свет, который ты зажигаешь в себе.
Регина растерянно уставилась на нее.
— Но я не знаю, как...
— Уже знаешь, — ответила Птица.
И тут перед глазами девочки все изменилось. Лес, казалось, зажегся новым светом. Каждая ветка, каждый листик, каждая капля росы переливались и сияли, словно принадлежали другому, большему миру. Она вдруг поняла: это был тот же лес, но она смотрела на него иначе.
— Почему я раньше этого не видела? — прошептала она.
— Потому что ты смотрела глазами, но не душой, — мягко ответила Птица. — Магия — это не только видеть. Это понимать. И принимать.
Она расправила крылья, и в этот миг воздух вокруг них заполнился мелодией. Это была песня леса, земли, неба — всего, что живет и дышит. Регина почувствовала, как ее сердце, казалось, синхронизировалось с этим ритмом.
— Пойдешь ли ты за этим светом, даже если он приведет тебя туда, где страшно? — спросила Жар-Птица.
Девочка на мгновение задумалась. Ее страхи, сомнения, даже прошлые ошибки, казалось, стояли перед ней. Но в глубине души она уже знала ответ.
— Да, — твердо сказала она.
Птица кивнула, словно ожидала именно этого ответа.
— Тогда слушай, — сказала она, ее голос зазвучал громче, и в нем было что-то древнее, как песнь старого дуба. — Мир — это не только свет. Это также тени, боль, потери. Твоя сила не в том, чтобы избежать их, а в том, чтобы пройти сквозь них, сохранив этот свет внутри.
С этими словами она поднялась выше, ее крылья засияли сильнее, а затем она медленно растворилась в воздухе, оставив после себя лишь одно перо, что легло на ладонь девочки.
Регина долго стояла на месте, сжимая перо, чувствуя, как его тепло отзывается в ее ладони, а потом в сердце. Она знала, что это не просто подарок, а напоминание.
Когда она вернулась на тропу, Волк уже ждал ее.
— Ты встретила ее, — сказал он, глядя на перо.
— Да, — ответила Регина, и голос ее звучал как-то иначе, тверже и глубже.