Детство Регины (сборник)

На самом краю деревни, — там, где протоптанная годами тропинка терялась в объятиях леса, стоял удивительный дом. Он словно сливался с холмом за его спиной, прячась среди трав и мха. Его бревенчатые стены, потемневшие от времени и дождей, хранили тепло множества поколений, а узорчатые наличники окон, украшенные загадочными символами, отпугивали недобрые силы. Крыша дома, крытая дранкой, местами поросла мягким зеленым мхом. На коньке примостился флюгер в виде летящей совы — говорят, он никогда не скрипит, даже

в самую ветреную погоду, но всегда безошибочно указывает направление ветра. Печная труба, сложенная из красного кирпича, по утрам выпускает дым, который стелется не как обычно, а складывается в причудливые фигуры, будто рассказывая что-то тем, кто понимает его язык.

Узкие окна с деревянными переплетами никогда не открывались полностью, как будто боялись впустить что-то лишнее. На каждом подоконнике стояли горшки с травами — базилик, шалфей, мята. Их запах наполнял воздух мягким, успокаивающим ароматом, особенно в летние дни, когда солнечные лучи скользили по старинным стеклам, разбивая свет на сотни разноцветных бликов. На крыльцо, укрытое навесом, вели три деревянные ступеньки. Каждая была украшена резьбой — солнце, луна и звезда. Пучки сушеных трав висели над массивной дубовой дверью, затейливая резьба которой прятала древние символы.

Здесь жила бабушка Марта с девятилетней внучкой Региной, которая догадывалась, что в доме творится что-то большее, чем просто сушка трав и варка густых супов.

Внутри дом казался куда больше, чем снаружи. Сени встречали запахом сушеных трав, а темный деревянный потолок словно нависал над головой, охраняя тепло. В главной комнате стояла большая печь, возле которой бабушка Марта проводила большую часть дня. А в углу — старый буфет, наполненный загадками: пузатые бутылки, банки с сушеными ягодами и странные амулеты из перьев и камней. Рядом с буфетом — массивный сундук, окованный металлом с причудливым узором. О том, что хранится в этом сундуке, в деревне ходили разные слухи, но никто ничего не знал наверняка.

Кухня была сердцем дома. Над массивным очагом висел чугунок, а вдоль стен располагались полки, уставленные банками с настойками, странными жидкостями и склянками, наполненными какими-то порошками. Там пахло целым букетом различных запахов — медом, дымом, сосновой смолой и еще чем-то необъяснимым, словно сам воздух хранил эту тайну. На полке стояла большая старинная книга с потрепанным кожаным переплетом. Ее страницы, пожелтевшие и ломкие, бабушка всегда открывала с особой осторожностью.

— Эта книга знает больше, чем я, — говорила она, улыбаясь, и Регина смотрела на нее, не понимая, шутит ли бабушка или говорит правду.

Лестница на второй этаж поскрипывала под ногами, словно напевая старинную песню. Наверху была спальня Регины. Она была совсем маленькой, с низким потолком и узкой кроватью под покрывалом из ярких лоскутков. Над кроватью висел амулет из перьев, сшитых серебряной нитью — подарок от бабушки. Регина верила, что он охраняет ее сны. В самой высокой точке дома, прямо под крышей, находится

круглое окошко-розетка, похожее на всевидящее око. По ночам, если приглядеться, можно было заметить, как оно едва заметно мерцало, словно перемигивалось со звездами.

Но самым загадочным был подвал. Бабушка строго-настрого запретила туда спускаться без ее ведома. Регина однажды заглянула в приоткрытую дверь: лестница вела вниз, в густую темноту, из которой пахло сыростью, как будто там дышала сама земля.

Казалось, что этот дом жил своей жизнью, как будто был живой. Он охранял тайны прошлого и ждал своего часа, чтобы раскрыть их. А Регина знала: однажды этот дом примет ее в свое сердце и откроет то, что скрывал за этими тихими, недремлющими стенами.

Регина проснулась от странного чувства — будто кто-то легонько щекотал ей нос невидимым перышком. Сквозь неплотно задернутые занавески пробивался розоватый свет раннего утра, расписывая на старом дощатом полу причудливые узоры. Регина вглядывалась в тени за занавеской, и в ее детском воображении мелькали образы — духи деревьев, маленькие лесные феи, которые спешат к озеру на утренний хоровод. А где-то на кухне уже звякала посуда — бабушка Марта всегда вставала с первыми петухами.

— Интересно, — подумала девочка, потягиваясь в своей уютной кровати, — почему бабушка никогда не пользуется будильником?

Этот вопрос давно не давал ей покоя, как и множество других тайн, прятавшихся за добрыми глазами ее бабушки. Например, почему травяной чай у нее всегда получался разного цвета, хотя заваривала она, вроде бы, одни и те же травы? И отчего вчера вечером над крышей их домика, стоящего на самом краю деревни, кружили три совы, словно танцуя какой-то загадочный танец?

Регина соскользнула с кровати, и ее босые ноги коснулись прохладного деревянного пола. Половицы слегка поскрипывали, словно перешептываясь с ночной тишиной. В щели между досками ей показалось что-то — может, мох, принесенный ветром, или прядь сухой травы, будто лес пытался оставить здесь свой след. Дом дышал той же жизнью, что и природа вокруг, будто между ними не существовало никаких границ.

— Доброе утро, малышка, — донесся с кухни голос бабушки, хотя Регина не издала ни звука. Это была еще одна странность: бабушка всегда знала, когда она просыпается.

Кухня встретила ее теплом растопленной печи и ароматом свежеиспеченных пирожков с капустой. Бабушка Марта, как всегда, колдовала над своими травами, развешанными пучками под потолком. Седые волосы были собраны в тугой пучок, а на плечи накинута старая шаль, расшитая странными символами.

— Сегодня особенный день, — проговорила бабушка, не оборачиваясь. В ее голосе звучали какие-то новые нотки, которых Регина раньше не замечала.

Солнечный луч, пробившийся через окно, вдруг высветил что-то необычное: вокруг бабушкиных рук словно клубился легкий серебристый туман, а травы в ее руках едва заметно светились. Регина замерла на пороге, не веря своим глазам.