Детство Скарлетт
Шрифт:
— Надеюсь, хорошо? — улыбнулся Ретт Батлер. — Как вы съездили? Дорога была не слишком утомительной? — спросил Ретт Батлер.
— Да, дорога была не очень, а дилижансы, по-моему, не лучшее средство для передвижения.
— Но я надеюсь, вы быстро придете в себя, — улыбнулся Ретт Батлер, следуя за Рамоном Рохасом.
— Хотелось бы надеяться на это, — ответил Рамон, поднимаясь на террасу дома, где стоял стол, уставленный едой и выпивкой.
За столом уже сидели знакомые
А в углу стола сидел Эстебан Рохас, который тут же поднялся со своего места, завидев Рамона.
— Я пригласил этих Бакстеров сегодня на ужин. И самое интересное, Рамон, они приняли приглашение.
— Кто просил это делать? — воскликнул Рамон.
— Я, — сказал Эстебан.
Рамон напрягся, оглядел всех собравшихся потом криво и недовольно улыбнулся.
— Знаешь, Эстебан, я долго думал о нашей жизни, пока трясся в этом чертовом дилижансе. И знаешь, к какому выводу я пришел?
Эстебан пожал плечами.
— Откуда же, Рамон, мне знать, какие мысли бродят у тебя в голове.
— Так вот, я пришел к мысли, что мы очень плохо живем. Все время стреляем, убиваем друг друга. Не нравится мне все это, не нравится.
— Что, тебе хочется жить вместе с этими Бакстерами? — закричал Рохас-младший.
— Да нет, не то, чтобы мне с ними хотелось бы жить вместе, но мне не хочется никого из них убивать.
— Но ведь я же уже пригласил их на ужин. Чико, они придут? — Эстебан обратился к одному из людей.
Чико осклабился.
— Да, сказали, что непременно будут.
— Понимаешь, Эстебан, я хочу, чтобы ты сообразил, что жизнь — это штука бесценная, совершенно бесценная, — расхаживая вокруг стола, говорил Рамон. — А места в этом городе довольно много и его хватит на всех. На всех без исключения — и он хлопнул по плечу одного из своих людей. — Я правду говорю, Хулио?
Тот согласно закивал, но, правда, чуть не подавился куском мяса.
— И именно по этой причине я решил повесить свой карабин на стену. Жизнь — действительно прекрасная вещь.
— По-моему, у Рамона здравая идея, — воскликнул Рохас-средний, — по-моему, убийств и так хватает, и с ними надо кончать, — говорил Рохас-средний.
— А по-моему, все это очень трогательно, — каким-то мягким и задушевным голосом произнес Ретт Батлер, глядя в лицо Рамона.
— Ты что, не сторонник мира? — немного недоверчиво посмотрел в глаза Ретту Батлеру Рамон.
— Трудно любить то, о чем ты ничего не знаешь, — потер щетинистый подбородок Батлер, но свой взгляд не отвел.
— Останься, приятель, в Сан-Мигеле и, может быть, тогда у тебя появится этот опыт и ты будешь знать, что такое жизнь без убийств, без войны,
— Нет, спасибо, — Ретт Батлер сунул сигару в угол рта, — спасибо, Рамон. Наверное, мне все же с вами не по дороге, я поеду, — он развернулся, но проходя мимо Рохаса-среднего остановился, вытащил из кармана кожаный кошелек, завязанный шнурком, и подал его Рохасу.
— Вот ваши деньги, Дон Мигель. Правда, немного я истратил, но только немного.
Рохас-средний посмотрел на Ретта Батлера с нескрываемым изумлением. Подобного он никогда еще не видел, чтобы деньги отдавали вот так легко.
— Дон Мигель, я не тот человек, который берет деньги, которые не заработал. А эти деньги, — Ретт Батлер пожал плечами, — я их не заработал, так что извините.
Мигель сжимал в руках увесистый кошелек, а Ретт Батлер спокойно шел через площадь.
— Эй, погоди, приятель! — окликнул его Рамон, поднимая стакан с вином. — А куда ты так спешишь? Куда ты все-таки так спешишь? — вновь окрикнул Батлера Рамон. — Останься хотя бы пообедать с нами, — и он приподнял свой стакан.
— По-моему, это не нужно делать, ведь у Бакстеров, — и Батлер кивнул в другую сторону площади, — четыре человека из-за меня на кладбище, и они будут не очень рады меня видеть за праздничным столом.
— Что ж, может быть, он и прав, — Рамон пожал плечами, но в его глазах было явное недоверие.
— Не нравится мне этот американец, слишком уж он умен, чтобы быть наемным убийцей, — сказал Рамон, обращаясь к Мигелю. — Он очень быстро обращается с револьвером, но и соображает очень быстро.
— Братья мои, вот поэтому он вам и не по зубам, — с каким-то остервенелым выражением на лице подбежал к Рамону и Мигелю Эстебан, — он вам не по зубам. Что это ты там, Рамон, за глупости говорил, о том, что собираешься свой карабин на стену вешать, мол, больше не будем стрелять, не будем никого убивать…
— Эстебан, — Рамон обнял младшего брата за плечи, — идем, немного отойдем. Ты вообще, когда-нибудь научишься делать самостоятельные выводы? Когда-нибудь я от тебя этого добьюсь? — он говорил, глядя в глаза Эстебану.
А тот морщил лоб, явно пытаясь вникнуть в то, что ему говорит Рамон. Но у него, судя по выражению его лица, это явно не получалось.
— Понимаешь, Эстебан, скоро появятся американцы, они найдут отряд мексиканских кавалеристов на берегу реки, и начнется следствие и тогда оно может прийти к нам. А я разложил этих солдат на берегу так, как будто бы они погибли в перестрелке между собой.
— И что, Рамон, ты думаешь, в это поверят? — Эстебан почесал свою волосатую грудь.