Детство
Шрифт:
Кидать пробовал тоже. Не так, канешно, а песком набивал и водой заливал — руку штоб натренировать.
С вечера здесь переминаюсь. Не у самово особняка, а поодаль. Мясницкая улица здесь аккурат к Садовому кольцу и выходит. Деревья и кустарник вырубают потихонечку под рельсы для конки и трамваев, но пока ещё ничево, есть где спрятаться!
Снова часы… как же медленно идут стрелки! Две минуты! Закрыв крышку, выставляю осторожненько мешочки один к одному, как солдат в походной колонне.
Вдох, выдох… беру за длинные завязки мешка и раскручиваю над головой. Раз, два, три… выпустить!
Следующий! Раз, два, три… выпустить! И так пятнадцать раз.
А теперь — заключительный аккорд. Достал берестяную коробочку со смесью нюхательного табака и перца, да и тряхнул щедро. И тикать!
Руки в ноги, но не галопом, а так, будто опаздываю куда на работу. И ещё два туеска с перцем и табаком. Всё!
Сердце колотится, но погони не слышу, как и разгорающевося пожара. Неужто зря всё?! Чуть не на полверсты отойти успел, как услышал звук пожарново колокола, и губы сами раздвинулись в злой улыбке.
— Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить [78] !
В окно кухни што-то мягко ударилось, отскочив назад, и сонная прислуга, отчаянно зевая у плиты, лениво повернулась на шум.
— Ето кто тута, — Она сделала несколько шагов и прислонилась к стеклу лбом, выставив сбоку от лица ладони, — Митька, ты? Вот я…
Но тут под окном зашипело и полыхнуло резким пламенем, отчево немолодая кухарка резко отшатнулася назад, едва удержавшись на толстых ногах. Несколько секунд она открывала и закрывала рот, и потом решительно завопила:
78
Евангелие от Матфея 7:2 — Мф 7:2:
— Пожар!
Большой особняк поднимался нехотя. На улице, перед окном кухни, маячил дворник, запоздало втаптывая поджиг в грязь. Кухарка, открыв окно и перевалившись наружу, шумно делилась с ним своими переживаниями.
— Чуть серце в пятки не провалилося! Думала — всё, последний час настал!
На втором этаже медленно просыпалась хозяйка дома, сильно раздражённая несвоевременной побудкой.
— Поджечь пытались, Анна Ивановна, — Доложила запыхавшаяся молоденькая горничная, успевшая сбегать вниз и узнать детали происшествия.
— Пытались и пытались, — Ворчливо сказала женщина, уже накинувшая халат, — а шуму! Впрочем, правильно.
— Дымом всё равно пахнет, — Принюхалась девушка, на что хозяйка только рукой махнула.
Внезапно потолок потемнел, и через секунду на кровать свалился огненный комок, отчего та мигом и вспыхнула. Комнату наполнил дым и огонь, и женщины, отчаянно визжа, выскочили наружу.
— Шкатулка! — Почти тут же опомнилась Анна Ивановна, хватая горничную за руку и вталкивая в комнату, — Живо! Малахитовая, на трюмо!
Отчаянно всплеснув руками, девушка остановилась было в дверях, но сильный толчок в спину бросил её в глубину комнаты.
— Живо, дрянь! С жёлтым билетом на улицы пойдёшь!
Почти тут же внутри что-то полыхнуло, и в комнату провалились потолочные балки, загородив дверь. Анна Ивановна, завизжав,
— Шкатулка, — Простонала она, — почти на пятьдесят тысяч драгоценностей!
— Так вы говорите, сперва от окна что-то отлетело, а потом с чердака огонь пошёл?
Полицейский офицер, приехавший едва ли не с пожарными, был очень вежлив и корректен. Соседи, приютившие погорельцев, любезно предоставили пострадавшим свою одежду, а чуть погодя, и гостиную для общения полицейским.
— С чердака, — Из несколько поблекших глаза Анны Ивановны катились крупные слёзы, — Вспышка! И Глашенька там осталась! Я её так любила, так любила… поверите ли, чуть ли не как к родной относилась! Такая трагедия!
— Собак! — Женщина внезапно соскочила с дивана, где полулежала, и ухватила полицейского за мундир, — Спустите собак!
— Всё, что можем, сударыня, — Полицейский офицер мягко, но непреклонно оторвал цепки женские пальчики от мундирного сукна, — Всё, что можем и даже чуть больше!
— Никаких зацепок, — Докладывал он несколько часов спустя товарищу [79] начальника пятого делопроизводства [80] , в котором некогда и служил муж Анны Ивановны, — очень профессиональная работа. Время нападения, пути отхода, рассыпанный табак вперемешку с перцем. Безупречно!
79
Заместителю.
80
Гласный полицейский и негласный надзор, исполнение решений особого совещания МВД.
— Н-да, — Чиновник откинулся в кресле и некоторое время размышлял, не отпуская стоящего перед ним офицера, — а знаете, голубчик? Такой профессионализм тоже ведь зацепка! Химия ещё эта… Я так думаю, нужно бывших подопечных покойного нашего коллеги потрясти. Тех, кто вышел.
— Насколько я знаю, в этой среде не принято мстить жёнам и детям, — Неуверенно ответил офицер.
— Голубчик, — Улыбнулся начальник отечески, — ну право слово… Впрочем, вы недавно ещё в нашем управлении, и потому многое не знаете. Анна Ивановна, можно сказать, работала со своим мужем бок о бок. Принимала активное участие в некоторых, так сказать, мероприятиях. Негласно, разумеется. Не кроткая голубица, а как бы даже совсем наоборот, местами даже с перехлёстом. Могли и затаить, да-с…
Сороковая глава
— Заждалися меня на Том Свете, — Просветлённо сказала бабка, присев напротив завтракающего Саньки, — Матушка моя, покойница, снилася, да улыбалася так ласково, рукой манила.
— Ба! — С тоской сказал мальчик, тяжело воспринимающий подобные разговоры.
— Ничево, Санечка, — Сухая морщинистая рука ласково погладила внука по голове, — ничево. Старая я совсем, тока из-за тебя на свете и живу, а так и жизнь уже в тягость. А теперича всё — взрослый ты, да и дружок у тебя хороший, верный. Справишься!