Deus, ex-machina
Шрифт:
– Ты хочешь сказать, – голос Язона стал холоден, как лед, – что наши предки отправили нас на верную погибель?
Иллов покачал головой:
– Я не знаю, Язон. Это ты у нас – наследник. А я – просто старый еретик, оказавшийся в нужном месте в плохое время.
– Я знаю, – неожиданно сказала Эйден. – Точнее, не знаю, почти знаю. Смотрите, этот корабль был скрыт в Храме забытого пророка, «заповеди которого Око обязано соблюдать», правильно?
– Обязано или нет – неизвестно, – буркнул Иллов.
– Но Око
Она обвела экипаж торжествующим взглядом:
– Глупо посеять зерно и на следующий день ожидать урожая. Возможно, нужно было время для того, чтобы месть дозрела. Давайте надеяться, что мы пришли вовремя.
– Что нам еще остается? – улыбнулся Иллов. – Тушкой или чучелом, но победить нам надо, или…
И тут рубку залил поток света. На мгновение люди ослепли, но затем иллюминаторы потемнели настолько, что можно было смотреть без опаски.
– Что это было? – спросил Язон, моргая.
– Это – наша Родина, – ответил уже знакомый экипажу голос, и на сваленных в кучу баулах экипажа появились ангелы Эйден и Тристаны. В них произошло какое-то изменение, но трудно было понять, что именно изменилось.
– Вы здесь откуда? – удивилась Трис. – И в каком смысле Родина?
– Мы идем с вами, – ответил ангел Тристаны. – А Родина – в самом прямом. Мы родом отсюда…
За окном разливалось огненное море. Все пространство вокруг было наполнено молниями. Корабль несся среди них, его крылья сияли, окутанные огненной аурой.
– Здесь мы рождаемся. Сюда приходим умирать. Раньше мы жили здесь, но Око изгнало нас отсюда. Больше никто от ангелов не смеет подниматься в эти высоты…
– Зачем же вы пошли за нами? – спросила с иронией Тристана. – Разве не логично соблюдать правила?
– Я устал соблюдать правила, – ответил ее ангел. – Я жил очень долго, и в какой-то момент я понял, что живу в клетке.
Он посмотрел на Язона; в его глазах был огонь, более яркий, чем молнии за иллюминаторами.
– Ты должен знать. Я не могу скрывать это. Это я вынес тебе приговор. Это я…
Он не изменился, но свет его стал тьмой…
На щеке Язона блеснула слеза.
– Чему быть – тому не миновать, – криво улыбаясь, сказал он. – Не кори себя. Все мы когда-то верили во что-то иное, но настоящая вера приходит через боль… Тебе ведь больно, правда?
Ангел кивнул, потупившись.
– Вот ты и заплатил свою цену, – сказал Язон. – Каждый из нас заплатил эту цену. Заплатили Иллов и Эйден, Еврисфей и Дит, Персифона и Гарпия, Эриния и Полифем, Тристана и Эйден, и даже Персей заплатил. Мы оплатили проход на небо. Но что ждет нас там?
– Око, – спокойно ответил ангел. – Око, от которого я наконец-то избавился.
И тут свет за окном сменился тьмой. Такой тьмы они не видели никогда в своей жизни. Если бы не сияние ангелов, люди подумали
– Творец, как темно… – прошептала Эйден. Трис почувствовала в голосе любимой страх, леденящий душу ужас. Она подошла и обняла Эйден.
– Не бойся. Я же здесь, рядом.
Эйден молча указала на иллюминатор, за которым была тьма. Только теперь Трис заметила множество огоньков, разбросанных по этой ужасающей тьме.
– Там пусто. Там так пусто! Холодная бездна, и мы посреди нее. И эти огни… Я вижу их, но их – нет!
– Такого не может быть, – уверено возразил Персей, – если мы что-то видим, значит, это существует.
– Или существовало, как Призрак, – добавил Иллов. – Может, эти пятна – призраки островов?
– Но что-то же там есть! – решительно вмешался Язон. – Эйден, прислушайся.
– Внизу… под нами, – сказала Эйден. – Там наша Ойкумена…
И как раз в это время корабль, вероятно, сменил курс, лег на крыло, и за иллюминаторами показался край серебристой сферы. По ее поверхности пробегали тени и сполохи, можно даже было различить отдельные молнии.
– Наша Ойкумена… – прошептал Язон, и каждый на борту ощутил в душе какой-то теплый прилив. Это был их дом, не очень гостеприимный, но родной.
А затем рубку залило еще более яркое сияние. Иллюминаторы среагировали мгновенно, став менее прозрачными. Теперь Ойкумена выглядела лишь серым шаром, а за ней находился шар гораздо больших размеров и куда более яркий. Через светофильтры шар казался багровым, возможно, в действительности он был ярко-алым.
– Что это? – удивленно прошептала Эйден. – Я чувствую его! Оно большое, намного больше всей Ойкумены!
Тристана обнимала Эйден, чувствуя, как та дрожит, то ли от страха, то ли от возбуждения.
– Оно большое, но далеко от нас, до него лететь несколько недель. И оно горячее, даже горячее нашего Ядра!
– Я вот что думаю… – сказал Иллов. – Если представить себе, что наша Ойкумена – всего лишь остров, то это вполне может быть Ядро.
– Георгий, мне кажется, Вы рехнулись на почве пережитого, – ухмыльнулся Язон.
– Если ты можешь объяснить все это, – Иллов махнул рукой по направлению к иллюминатору, – как-то по-другому – я жду обьяснений.
– Но почему здесь нет других островов?
– Есть, – ответила Эйден. – Далеко. Они большие и очень холодные, а есть и небольшие, но тоже невероятно холодные, мертвые и пустые. И среди них обитает Око.
Трис вздрогнула почти одновременно с Эйден. Она увидела, а точнее – прочувствовала все, что чувствовала Эйден.
Они плыли в совершеннейшей пустыне; вокруг на многие и многие тысячи стадий не было ничего, не было даже воздуха. И в этой ужасной пустоте, вокруг раскаленного, огромного ядра, плыли мрачные, насквозь промерзшие острова, огромные сгустки материи, лишенные тепла и жизни.