Дева и плут

Гиффорд Блайт

Увидев, что она уже возится со шнуровкой платья, он остановил ее и по очереди перецеловал кончики ее пальцев.

— Тише. Не надо спешить, — проговорил он, обращаясь и к себе тоже.

Она улыбнулась с неожиданно понимающим видом.

— Все нужно делать плавно, не торопясь.

— Что?

— Так говорила мне сестра, когда я училась писать. Я слишком усердно старалась.

В животе у него сладко сжалась спираль удовольствия.

— Не надо стараться вообще.

Он задержался губами на ее ладони, дразня кончиком языка V-образные промежутки между пальцами.

Потом лизнул маленькую мозоль на среднем и один за другим обмакнул все ее пальчики в рот, отчего глаза ее изумленно распахнулись и сразу же закрылись от наслаждения, которое дарили удары его языка. Плоть его налилась. Он был готов овладеть ею, но медлил, чтобы ее груди истомились под колючим шерстяным платьем, чтобы она повлажнела от желания как в ту ночь, когда исповедалась перед ним.

— Давайте сядем, — вымолвил он, удивляясь, что хватило сил заговорить.

Она села на расстеленный балахон и вытянула ноги. Расшнуровав ее промокшие кожаные башмаки, он согрел ее холодные ступни своими теплыми ладонями. Потом плавно потянул ее юбки вверх, медленно обнажая ноги. Она согнула одну в колене, и он чуть не излился раньше времени при виде ее бледных, как лунный свет, окрепших за дни пешего путешествия, ног. Его большая загорелая ладонь легла на ее колено, и он закружил большим пальцем по внутренней стороне ее бедра.

Он тронул ее губами над коленом, и она шевельнулась. Потом запуталась пальцами в его волосах, которые тугими колечками вились на шее.

— Жесткие, как чертополох, — выдохнула она, осмелившись соскользнуть ниже и забраться под ворот его туники. Ее пальцы, жадные, как и ее губы, целовали обнаженную кожу его спины. Жаркая волна пронеслась по его позвоночнику и толчками забилась в паху.

Его рука, отвечая, поднялась вверх по ее бедру и замерла у нетронутого лона. Она придвинулась к его руке, и он мягко положил ее на спину и снова прильнул к ее губам, упиваясь тем, что соприкасается с нею всем телом.

Задыхаясь, она прервала поцелуй.

— Перевернитесь на живот.

— Зачем? — шепнул он в ее полуоткрытые губы, не желая отпускать ее.

— Увидите. — Она улыбнулась, разворачивая его плечи.

Он неохотно подчинился и растянулся на животе.

— Что вы хотите сделать?

Она задрала его тунику, подставив его обнаженную спину колючему морскому ветру, и зачерпнула горсть песка.

— Ш-ш. Закройте глаза.

Он ощутил, как песок течет меж лопаток, вдоль позвоночника, по плечам. Потом она смахнула его и легко, как перышком, начала водить пальцем по спине, двигаясь слева направо. По его рукам и ногам, расслабляя, возбуждая, побежала теплая щекочущая рябь. Он немного приподнял бедра, чтобы напряженному члену не было тесно, и оглянулся.

Сквозь ресницы подглядывая за нею, он видел, как она выписывает что-то на его спине, сосредоточенно прикусив нижнюю губу. Наконец она закончила и поставила под его правой лопаткой точку в виде теплого, влажного поцелуя.

— Что это? — спросил он, приподнявшись на локтях.

Она легла рядом.

— Я написала: «Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему».

Он подмял ее под себя и, просунув руку под ее талию,

прижал к себе. Мягкие груди расплющились о его грудь. Моя.

— Прекрасные слова, — прошептал он ей на ухо.

— Они созданы Богом.

Он откинулся назад и недоверчиво взглянул на нее.

— Как?

— Это из книги «Песней Соломоновых». Вас что, в монастыре не заставляли читать Библию? — спросила она, усмехнувшись.

Она впервые подтрунивала над ним, и ему ужасно это понравилось.

— Чтение всегда давалось мне с трудом.

Она торжественно улыбнулась.

— Я хотела, чтобы мы чувствовали то же. — Сцепив руки за его спиной, она сжала его так, что он выдохнул, потом уткнулась ему в грудь, и следующие слова вышли смазанными. — Хотя бы один раз.

— Не один раз, — прошептал он. — Всегда.

Стыдясь своих загрубевших рук, стыдясь всего, что они творили когда-то, он позволил ладоням соскользнуть вниз по изгибу ее спины к талии, к бедрам, взметнуться вверх по рукам и лечь на ее груди, где сквозь шерстяное полотно проступали ее соски. Когда он коснулся их, у нее вырвался вздох.

Она прильнула к его губам, и он пропал в ее поцелуе, растворяясь в ней как в тумане, перестал думать о том, где он и кто он, забыл все свои обещания, включая то, что было дано Богу.

И когда он вошел в нее, то умолк даже голос, непрестанно шептавший внутри — а что, если теперь ты ее потеряешь?

***

Скорбные крики чаек пробудили Доминику от того, что не могло быть ничем иным, кроме как сном. То волшебство, которое произошло между нею и Гарреном, тот кошмар, в котором умирала сестра — ничего этого не могло случиться на самом деле. Но Гаррен лежал с нею рядом и был вполне осязаем, а тело ее еще не остыло после его ласк.

Она увидела, что он смотрит на нее, и в его взгляде была улыбка.

— Твои глаза стали другими.

— Да? — Он изогнул бровь. — Какими же?

— Раньше они были темными, как мох на стволе. А теперь похожи на молодую листву, сквозь которую светит солнце.

Его палец обвел ее бровь, пробежался по скуле и остановился на переносице.

— А твои больше не пронзают меня, будто кинжал.

Она легла на спину и устремила взгляд в синевато-серое, сливающееся с мутными водами, небо. Шорох волн убаюкивал, заполнял тишину.

— Кажется, я опять засыпаю.

Он рассмеялся и обнял ее, загораживая своим телом от ветра.

— Все потому, что ночью ты почти не спала, — прошептал он. — Так устала, что даже не заметила, что вся выпачкалась в песке.

Закинув руку за голову, она набрала пригоршню сухого песка и пропустила его сквозь пальцы над его шеей.

— Ну и пусть нас занесет песком. Я не против.

Он ойкнул, когда песок попал ему за шиворот и заструился по голой спине, схватил ее за запястья и перевернул на спину. Она хихикнула и поцеловала его, и он поцеловал ее в ответ, а она снова принялась изучать его тело, с удовольствием отмечая, что песок не добрался до его самых потаенных мест.