Дева-Смерть
Шрифт:
Только теперь спасенные пассажиры (или узники) Проклятой Галеры — нет, Галеаса! — вынырнули из душного трюма. Разницу Витольду объяснила бледная как смерть Арабелла. Прежде мало что понимавшая в любых кораблях. Да и сейчас ощущение, что просто заучила наизусть.
Нырнуть в мрачный трюм пришлось, чтобы первым же пенным гребнем не смыло за скользкий борт. Бессмертной команде не грозит ничего — уже следующей волной обратно зашвырнет. Увы, живым на такую любезность рассчитывать не приходится.
Беллу тогда на борт почти внесли. Она до последнего
И это теперь тоже кровью запеклось в памяти. Так же, как почему-то внезапный крик больного короля Георга. Хриплый, сорванный… полный дикого ужаса:
— Огненный демон! Он спалит нас всех! Море горит!..
Алый горизонт тогда и впрямь оправдал поэтичное название — будто яростный закат вспыхнул посреди чернильной ночи. С самой середины глубокой чаши небес — до пенных шапок морских волн. Рваным полукуполом.
Но никаких демонов там точно огнем не швырялось. Просто король Георг вспомнил послеобморочный бред Грегори. И в безумном сознании больного старика всё исказилось, как в кривом зеркале.
И сразу же хищная волна в сотню раз выше Витольда показалась не такой уж и страшной. Тем более что не накрыла, а вскинула легкий галеас на пенный гребень. Как любимую игрушку. И швырнула в кипящее море.
Причем, ощущение, что и впрямь — кипящее. Долетающие брызги почти обжигали.
Пенные волны теперь плещутся на месте бывшего дворца. И доброй половины огромного Тайрана. Или почти половины. Будто там никогда и не было древнего города. Роскошного дворца, жилых домов. И мрачных подземелий — логова вечно голодного Ормоса и вечно юных Детей Ночи.
Ну они-то спаслись, ясное дело. Но куда провалился чокнутый змей? На самое дно морское? Если так — хорошо бы там и сварился. Вкрутую. Холодную кровь стылых рептилий такое должно убить точно.
Если в разрушенном дворце еще оставались живые — у них шансов не было. Жуткой оказалась цена за победу над древним злом.
Спящий вулкан здесь, что ли, когда-то таился? Не одному же дохлому Ормосу дремать до времени. Иначе почему полгорода провалилось в бездонную пропасть? В какую-то морскую яму?
И такой же вспыхнувший вулкан взорвал один из крупных островов легендарной Лунной Гряды — в десятке миль? Витольд слышал, что когда трясется морское дно — такое бывает. Треснут вековые камни под обманчиво тихой водой — и хлынут волны в огненное жерло…
Это как-то объясняет кипящие волны. А заодно и бешеное зарево на алом горизонте. То, что теперь уже — слава милосердному Творцу! — погасло. Да и бурлившая вода успокоилась, поостыла. Может, честный и искренне верующий кардинал Александр из далекого Эвитана вымолил хрупкие жизни беглецов? Он-то уж точно почти святой.
Вит поспешно укутал хрупкие плечи дрожащей Беллы вторым плащом. Ей теперь всегда холодно.
Где галеры (галеасы!) Грегори и еле живого короля Георга — сейчас гадать бесполезно. Далекий корабль не совсем принцессы Изы трепещет узким парусом на тихом горизонте. Уже спокойном, темно-синем. Под розовеющей
— Тебе нужно поесть, девочка, — несгибаемая баронесса Керли заботливо склонилась над еле живой Беллой. С пусто остановившимся взглядом. Аравинтская принцесса потеряла всех, а теперь еще и Грегори. — Тебе понадобятся силы. Как и всем нам. Это еще только начало.
И нужно приложить все усилия, чтобы оно же не стало концом.
Часть 2
Глава 1
Часть вторая. Возвращение Девы-Смерти.
Ребята, мы снова пришли не туда…
Алькор.
Глава первая.
Начало Месяца Рождения Зимы.
Аравинт.
1
Мрачный, опустевший Аравинт похож на свежее кладбище. Где навек похоронены твои близкие и любимые.
И даже голодные (или того хуже — сытые) вороны уже не носятся со зловещим карканьем. Давно разлетелись. Стало нечем кормиться.
Император Евгений подарил уже почти дисциплинированной армии Анри Тенмара беспрепятственный путь через границу Мидантии. А взамен отнял умного и проницательного кардинала-михаилита Иннокентия. Вернул лишь своего доброго, мягкого тезку.
В черных глазах старой Азы вечная печаль и мудрость поселились задолго до истинной причины безбрежного горя. Впрочем, разве прежняя жизнь мудрой ведуньи была безоблачной?
Зато тихая Риста осмелела. И перебралась к одному из веселых бьёрнландцев. Походной женой.
— Ты уверена, Элгэ? — Аза спрашивает даже не сурово. Просто грустно. Не у Ристы — у илладийки, лишившей старую ведунью всего.
Уверена в чём? Что не вправе рискнуть жизнью благородного Олафа? Да. У Диего есть еще Октавиан. А на банджаронском Алтаре — если Элгэ и впрямь связана с Поппеем — слишком велик риск гибели чересчур отчаянного бьёрнландца. А если связи нет — магия навек прикует их друг к другу уже с Олафом. А за что ему вечные, неразрывные оковы с не любящей его девушкой? И никогда — никакого права полюбить другую.
Позади — чужие дороги так до конца и не понятой Мидантии. И за что отец называл Элгэ «моя маленькая мидантийка»? Не с кем было сравнить, наверное. Императора Евгения не встречал.
Под копыта ложится теплая земля родного Аравинта. Разоренная, выжженная, обезлюдевшая.
Они оба изменились — Элгэ и Аравинт. И примерно в одном направлении. Хоть и вдали друг от друга.
Где ты, прежняя жизнь? Где такие логичные математики, витающие в облаках философы, утонченный Лоренцо Винсетти? Где прежние песни и радостный смех? Кармэн… мама была права: надо было веселиться. Пока всё вновь не стало плохо. Жаль, Элгэ осознала это только сейчас.