Девальвация человечности
Шрифт:
–Я не совсем… – стараясь анализировать ситуацию, он пронзительным взглядом сверлил мисс Гофман и ее помощника, стараясь разобраться в том, что собственно говоря, тут происходит, – не понимаю, зачем он Вам?
– почувствовав бессмысленный азарт, Марк решил плыть по течению, задавая все интересующие его вопросы. – Я летчик не хуже, мы равно талантливы, вон, спросите у командира.
–Ты меня не понял дорогой, – щуря глаза, она подошла к нему почти в плотную, расположившись строго на уровне его глаз, достаточно близко, чтобы позволить ему прочувствовать всю серьезность её намерений, – куда он направился?
–Теперь понятно, почему тебя прозвали стервятник, – подумал про себя Марк, насмехаясь над президентом. – В таком случае, ничем не могу
–Ты лжёшь! – Гордон Наркисс бесцеремонно влез, отвесив заключенному сочную затрещину.
Марк пошатнулся, но остался стоять на ногах. Естественно он не торговался за свою жизнь, просто пытался выяснить ценность Демьяна для президента, после чего харкнул смачный кровавый сгусток, образовавшийся из-за сочной затрещины, прямо на лакированные белые туфли Наркисса, после чего, непринужденно и горделиво выпрямил спину, удачно подметив пистолет, скрывающийся за его пиджаком.
–Что-то ещё? – покачав головой из стороны в сторону, Марк выждал пару секунд, прежде чем, нанёс неожиданный, но отчаянный удар Наркиссу, затем, еле-еле выхватил пистолет и снова оказался окруженным жестокими людьми и беспощадными обстоятельствами. – Стоп. Стоп. Стоп. – без колебаний, он наставил дуло прямо на президента. – Слушай сюда мразь, не знаю, зачем ты это делаешь, но помяни мои слова, ненависть народа еще свяжет тебе петлю, всем вам! – Все хорошо. Тсссс. Тихо, – на секунду закрывает глаза, – Все хорошо, – острый, как лезвие, пронзительный взгляд. Нащупывая в кармане фотографию товарищей, он выдыхает, – Один спасен, Фред, я к тебе, – трагичный гром выстрела.
Умиротворенную полуулыбку разбивает на тысячи осколков реальность, душа лишена телесных страданий.
–Вот же блядь! – выругался Гордон и стал поспешно выводить президента наружу.
–Погоди ты, – отталкивая от себя Наркисса, словно надоедливую муху, Линда стала двигаться к Марку, – что я трупов не видела? Пошли все вон!
–Но Мисс…
–Я сказала все! – суровый взгляд её словно тонкая иголочка, заходит в самую глубь не оставляя и шанса на споры.
Засуетившись, все стали стремительно покидать комнату, без оглядки. Разделив пространство на двоих с безжизненным телом, Линда медленно стала ощупывать его.
–Ты не можешь меня подвести Марк. Слишком бережно ты втискивал руку в карман, словно что-то скрывая, намереваясь утаить. Так, так. Нельзя недооценивать врага. Аааа, вот и оно, – она привстала, демонстративно плюнув на тело бедняги, – Ну и кто теперь мразь?! – ехидно улыбаясь, Линда покинула комнату, сжимая в руке оборванный клочок фотографии, изображение Демьяна. Игра началась.
Глава 6 .Жребий брошен
[Иногда судьба не оставляет право выбора лишь только потому, что единственно верный путь один]
Разрезая воздух, Демьян ещё не раз возвращался к мыслям о своих друзьях, к мыслям о намерении убить человека, образы последних событий всплывали в памяти, словно оживая, и нещадно душили, потому как отражали теневые стороны его естества. Как он был непоколебим наставив оружие на мисс Гофман, часть его искренне желала этого, подлинно хотела отнять её жизнь и признать такое, было, пожалуй, самым сильным испытанием. Никогда не знаешь, на что будешь способен, пока обстоятельства не прижмут к стенке. Конечно, он отдавал себе отчёт в том, что здесь выбор был прост. Но голос разума сокрушала терзающая совесть.
–Либо я ее, либо она меня, – размышлял Демьян, – тут все просто как дважды два. Но если это было простым инстинктом выживания, почему сейчас я чувствую муки совести? И отчего ее взгляд, преисполненный злобы и гнева периодически смягчался, глядя на меня? А может это просто мои фантазии порожденные стрессом. Чёрт, это сводит с ума.
Демьян пролетал расстояния, полностью отдаваясь размышлениям. Прошло, около 24 часов прежде, чем он понял, что пора приземляться.
Когда Демьян наконец-то добрался до Фестрада, после долгой дороги, странное ощущение овладело его сердцем. Тревога заставляла испытывать дрожь, руки потели, и сердце вновь билось с частотой превышающей состояние покоя. Что меня здесь ждёт? Этот вопрос он неустанно задавал себе всё время, пока передвигался по узким улочкам большого города. Жизнь шла своим чередом, но смутное чувство неотвратимого несчастья все больше сжимало грудь, наполняя изнутри неприятным смятением. Толпы людей передвигались по улицам словно бессмысленно, до жути обречённо. В самом центре города находились две кофейни, в одну из которых он намеревался заглянуть, чтобы позавтракать. Когда он зашёл внутрь, то удивился, все, кто находились в помещении, сидели по одному, и не было ни одного свободного столика. В прочем, ему повезло, одна дама как раз собиралась уходить, и он долго не думая ухватил этот шанс, а усевшись за свободный стол, тут же оформил заказ на комплексный завтрак, что было в разы дешевле, нежели выбирать по отдельности. Прошло минут пять. Официант принес Демьяну тосты с апельсиновым джемом и кружечку капучино. Дивный аромат приподнял его настроение на пару минут. Он с жадностью съел первый тост и выпил почти весь кофе пролив несколько капель на и без того, грязные джинсы. Странное предчувствие уносило его в бездну тревожных ощущений, и чем старательнее он пытался сопоставить эмоции, возникшие у него в городе, с ранее переживаемыми, тем больше он терпел неудачу. Всё изменилось, когда он услышал короткий, но звонкий смех молодой незнакомки.
–Вот оно! Почему здесь больше никто не смеётся? – теперь внезапное озарение ударило его в самое ядро сознания, словно всё встало на свои места. Вот что это за странное чувство пустоты! Город, кафе, всё здесь напоминало ему кладбище, единственное пространство на земле, испокон веков лишённое радости и счастья. Такой эмоциональный фон был ему знаком не понаслышке, рано потеряв родителей, ещё в детстве, Демьян провёл там много времени. Хотя видит Бог, для того чтобы проникнуться этой атмосферой и раза с лихвой хватает. Единственное, что разграничивало два этих места, по крайней мере, в эмоциональном контексте, было то, что кладбищу присуще спокойствие, ощущение покоя, на границе условно разделявшей мир живых и усопших. Здесь, в городе, было нечто другое, полярная напряженность. Ошарашенный этим открытием он начал докучать официанту, стремительно оглядываясь по сторонам, словно безумец.
–Послушайте, что здесь происходит?
–Происходит где? – поинтересовался с робостью мужчина, слега ошарашенный излишней эмоциональностью своего клиента и волнительно оглянулся по сторонам.
–Здесь, в кафе, в этом чёртовом городе? Почему я не слышу смеха детей? Почему все сидят поодиночке, и совсем не видно ни одной тошнотворно слащавой парочки, зажимающейся в углу, настолько вульгарно, что другие посетители с неодобрением поглядывали бы в их сторону, а пара умников наверняка бы обсуждала между собой, что неплохо было бы им снять номер в гостинице или ещё где. А эта музыка? Почему, чёрт возьми, тут так эмоционально глухо? Нет, даже не так, тупо, да, да! Именно эмоционально тупо. Это ваше радио прокручивает одну чушь, магазинные пластинки без слов и надо заметить без чувства!