Девастатор
Шрифт:
"Температура порядка десять в пятой —десять в шестой степени градусов, — думал Осокин. — Электромагнитное излучение на девяносто процентов в видимом диапазоне. Мощность взрыва сравнительно небольшая. Это не цепная реакция, хотя некоторые признаки ядерного распада налицо. Воронка... ни о чём не говорит. Что-то произошло с веществом, из которого состояла часть машин. Что-то внезапно раскачало нуклоны, но не на уровне мезонных связей. Не на уровне сильных взаимодействий и, уж конечно, не на уровне слабых. Абсолютно точно можно сказать, что это не химическая реакция, взрывчатка здесь не при чём. Что он лепечет, какой вакуумный взрыв? А в каком-то
"Так-так, лапуся, объясни мне, что ты понимаешь под словом "вакуум". Ага, то же самое, что и я. Значит, говоришь, раскачка произошла не за счет бомбардировки ядер другими частицами, а изнутри? Не микроуровень, а субмикро-, так сказать, наноуровень. Думай дальше, радость моя, думай. Значит, назовем эти взаимодействия сверхсильными. Но так далеко современная наука ещё не зашла. Что-что? Батеньки мои, а это ещё что за картинки в твоей многомудрой лысой башке? Ты-то откуда это знаешь? А вот на эти циферки, на циферки как ты отреагируешь? Вот я тебе сейчас табличку подсуну. Что ты мне на это окажешь?"
"Ну, это ерунда, этого и обычным плутониевым зарядом можно добиться. А вот это... как это напоминает те результаты, которые когда-то рассчитал Серж... Неужели кто-то всё-таки подобрался вплотную, нашел ключ ко всей цепочке? Больше того: смог построить установку. Как нам тогда хорошо работалось в восемьдесят первом. Хорошо, но недолго. В восемьдесят третьем перебрехались, как последние сволочи. Может быть, и лаборатория не случайно сгорела. Всё, что было потом — это агония, бессмысленные и безуспешные попытки восстановить то, что восстановить невозможно... Невозможно?"
— А может быть, съездить туда, на место? —предложил Радий Евгеньевич.
— Боюсь, что бесполезно, — с искренним сожалением сказал Илья. — Место пришлось дезактивировать. Сами понимаете, там уже ничего не осталось. Почва на несколько метров срыта, упакована и захоронена.
— Очень жаль.
— Да, ничего не поделаешь. Но ведь основные данные у нас есть? Может быть, Вы знаете каких-то других, более узких специалистов, которым эта тема ближе по профилю? Подскажите, кто мог бы дать консультацию?
— Вряд ли Вы найдете хорошего специалиста именно в данной области. Это какая-то аномалия, —задумчиво произнес доцент.
"Да уж кто больше меня мог бы тебе сказать? Дима Иванов? Вряд ли. А уж этот прохиндей Шаттл навешал бы тебе лапши на уши, да ещё и деньги б с тебя содрал за это. Да не рублями, а зелёными! Как он меня тогда достал своей меркантильностью! Провинциальный гений. С отклонениями в психике. Постоянно норовил "зашибить бабки" на Большой Науке. А когда я ему препятствовал, обзывал меня лысым гондоном. А Кись как-то назвал его вечным подростком. Наверное, он таким и остался. Если его до сих пор не убили по причине авантюризма. А ведь надо признать, что идейки в голове у этого... лохматого... водились. Неужели это он? Не может быть. Просто быть не может. Официальная наука подойдет к решению этой головоломки не раньше, чем лет через сто. Это мы тогда, пять юных гениев-аспирантов, добились "лазерного эффекта" в своих головах постоянными мозговыми штурмами. Мы тогда жили наукой и других проблем для нас не существовало. Только строение вещества и Мироздание".
"Лицо, лицо! Вспомни этого Шаттла! Фамилию хотя бы! Я понимаю, что он тебе противен, но попытайся! Господи, как
— Может быть, всё-таки кого-нибудь вспомните?
"Светлые, длинные... и очень жирные волосы. Высокий рост... прыщи... а лицо-то где, дорогой?!"
"Ненавижу эту рожу",
— Нет, к сожалению, тут я ничем не могу Вам помочь.
"А ты постоянен в своих симпатиях. А что ты там говорил об установке?"
— Тогда, может быть, Вы сами что-нибудь подскажете нам, дадите, так сказать, начальную установку?
"Были, были попытки построить и установку. Серж тогда выдвинул идею нейтринного лазера. Черт знает, пригодился бы он когда-нибудь для практических надобностей... Я не прикладник. Но какой это был бы прорыв в науке! Да на этом можно было не одну докторскую диссертацию защитить. Глядишь, кто-нибудь со временем и Нобелевку отхватил бы. Я или, например, Серж. Скорее всё-таки я. Обидно получилось. Главное, в теории-то у нас все складно выходило. Двадцать пять процентов массы мишени должно было превращаться в нейтринный поток и уходить дальше по лучу. Остальная часть должна была просто рассыпаться на разных уровнях. Вот примерно так, как в таблицах у этого очкарика. Часть нуклонов обратилась бы в гамма-лучи или просто разлетелась. Зафиксировать выходной нейтринный поток такой мощности современная технология позволяет. Добиться бы только результата…"
"Давай, давай, моя лапонька, смотри на фотографии и вспоминай, вспоминай! Мне и эти твои воспоминания тоже очень интересны. Видишь, я тебе не мешаю, не беспокою тебя. Терпеливо сижу и благоговейно жду, пока ты тут ковыряешься в своем заду... мчивом состоянии. Валяй, валяй, вспоминай, дружок!"
"Оставалось только инициировать процесс, подобрать ключи к реакции в исходном объекте. А дальше энергетические импульсы перебрасывались от исходного объекта к мишени по принципу... нет, лучше сказать: по принципу лазера — пока вся масса исходного объекта (Шаттл все норовил называть его взрывателем) не уходила на то, чтобы превратить мишень в нейтринный поток. Этот ублюдок больше интересовался побочными эффектами, которые происходили в мишени... Неужели это всё-таки его работа? Неужели ему это удалось? Но этого просто не может быть. Черт, заговорил мне зубы этот пермяк, а у меня сейчас кафедра".
Осокин помахал большаковскими бумагами:
— Во всём этом в один присест не разобраться, простите великодушно. Вы не могли бы мне их оставить на какое-то время? Я сейчас опаздываю на заседание кафедры...
— Конечно, конечно! —чуть не застонав от досады, почтительно закивал головой Илья. — Я ещё несколько дней пробуду в Москве. И хотя я не местный, своего телефона у меня нет, но вот у моего друга есть пейджер... Я Вам оставлю номер, на всякий случай. Пожалуйста, если вдруг окажется, что Вы можете чем-то нам помочь, позвоните. Я получу вашу информацию очень быстро.
— Хорошо, хорошо... А сейчас ещё раз прошу меня извинить.
— Ради бога, я всё понимаю.
— Мы ещё обязательно встретимся. Все это нужно как следует обмозговать.
— Через пару дней я с вами непременно созвонюсь.
В роли пейджера у Ильи выступал, конечно, все тот же "Вампир", а ячейка с указанным номером была предназначена для сбора самой экстренной информации.
Глава 5
Вскоре после совещания у майора Виталий зашел в библиотеку к Ирине.