Девиантное царство
Шрифт:
Игнорируя желание пописать, я подползаю к стакану и выпиваю теплую воду в рекордно короткие сроки, прежде чем уставиться на стакан, желая, чтобы там было еще.
Мой взгляд скользит по тарелке, на которой, как я теперь знаю, лежит сухой, вероятно, старый хлеб, и мой желудок снова сжимается.
Я, блядь, знала, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, когда папа сказал, что все будет хорошо.
Я знала, что все просто так не уляжется и не позволит мне вернуться к нормальной жизни. Я
Или, может быть, он этого не делал, но знал, что это произойдет.
Может быть, он прямо за пределами этого здания, ждет возможности ворваться внутрь, чтобы вернуть меня.
Может быть, они с Крузом спланировали это. Тео тоже.
Прислонившись спиной к стене, я отбрасываю эти мысли прочь. Нет смысла пытаться придумать какую-то глупую идею о том, что они прямо за углом и планируют мой тщательно продуманный побег.
Временами моя жизнь может казаться гребаным фильмом. Было бы легко увлечься всем этим волнением. Но реальность такова, что Тео может быть мертв за своим рулем, и никто больше не знает, что что-то вообще происходит. Что меня похитили.
Образы того, как выглядел Тео, когда я видела его в последний раз, мелькают в моем сознании, и комок эмоций подкатывает к моему горлу. Он навалился на руль, кровь стекала по его лицу, руки безвольно свисали по бокам.
У меня вырывается рыдание, когда я думаю о возможности того, что он все еще находится за рулем своего разбитого ребенка, уткнувшегося носом в канаву.
Арчер и Дакс, конечно, не будут искать меня после того, что произошло в логове. Хотя они могли бы с радостью нанести удар по Тео после того, как он застрелил Дакса.
Никто, даже Чирилло, не может всадить пулю в Волка и остаться безнаказанным.
Еще один болезненный всхлип вырывается из моего горла, и мои глаза закрываются, когда усталость захлестывает меня.
Я знала, что этот гребаный смайлик был плохой идеей.
Я просто никогда не могла себе представить, что окажусь здесь.
4
ТЕО
Я смотрю в потолок, когда дверь в комнату, в которой я был вынужден остаться прошлой ночью, распахивается, заставляя пространство вокруг меня осветиться.
— Как ты себя чувствуешь? — Спрашивает Алекс, приглашая себя внутрь.
Я не хотел здесь оставаться. Я хотел вернуться туда и сделать что-нибудь, чтобы найти ее, помочь ей, спасти ее. Но после водки, а затем обезболивающих, которые Джанна почти насильно влила мне в горло, когда она была счастлива, что у меня нет сотрясения мозга, я был не в состоянии даже выйти из дома, не говоря уже о том, чтобы водить машину или сражаться за мою девушку.
Честно говоря, действие обезболивающих закончилось, и я в гребаной агонии, но это не помешает
Сбрасывая с себя одеяло, я сажусь.
— Никогда не было лучше, — шиплю я, когда комната кружится вокруг меня.
Сдерживая свою реакцию, чтобы он не мог видеть, насколько тяжело дается мне каждое гребаное движение, я поворачиваюсь к нему спиной и начинаю натягивать одежду с прошлой ночи.
— Здесь, — говорит он, прежде чем раздается глухой удар о кровать позади меня. — Я принес тебе больше чистой одежды.
— Спасибо, — бормочу я, разворачиваясь и натягивая их вместо этого.
Он стоит и наблюдает за мной, сдвинув брови, но, к счастью, сдерживает миллион и один вопрос, которые, я знаю, вертятся у него на кончике языка.
— Мне нужен кофе, потом мы уходим. Мне нужно найти ее.
Он плетется за мной, пока я направляюсь на кухню.
К счастью, Джанна уже у кофемашины и, должно быть, предвидела, что я собираюсь сделать, когда Алекс придет за мной, потому что у нее наготове две дорожные кружки.
— Как ты себя чувствуешь?
— Фантастика, — говорю я, натягивая фальшивую улыбку на свои губы. — Спасибо тебе за прошлую ночь.
Она грустно улыбается мне, прежде чем подойти и осмотреть дело своих рук.
— Это не должно оставить слишком большого шрама, — мягко говорит она.
— Меня это не волнует.
— Тебя должно, — подхватывает Алекс. — Ты и так достаточно уродлив.
Я свирепо смотрю на него через кухню, но придерживаю язык, когда он ухмыляется мне, как гребаный идиот.
— Ты готов идти? — Спрашиваю я, как только его мама заканчивает дурачиться со мной.
— Ага, давай пойдем и найдем твою девушку.
Я почти выхожу из кухни со своей кружкой еще до того, как он заканчивает говорить.
— Шевели задницей, или я ухожу без тебя, — бросаю я через плечо, хватая ключи от его машины с комода у входной двери.
— Ты не поведешь мою машину, придурок, — кричит он, прежде чем попрощаться со своей мамой.
— Как скажешь.
Зная, что он прав, и не настолько глуп, чтобы рисковать еще одной гребаной автомобильной аварией, я открываю ее и сажусь на пассажирское сиденье, чтобы подождать его.
— Тогда куда мы едем, братан?
Я тяжело вздыхаю, зная, что есть только одно место, куда мы можем пойти в первую очередь.
Я, блядь, пообещал ее отцу, что доставлю ее домой в целости и сохранности, и как бы мне ни хотелось признаться этому страшному ублюдку, что я потерял его дочь, я знаю, что не могу откладывать это.
В конце концов, я почти уверен, что мне понадобится его гребаная помощь.
Черт возьми.
— Ее дом.
Алекс бросает на меня взгляд, когда сворачивает с дороги.