Девочка из прошлого
Шрифт:
Выдавил все-таки. Вытравил. Получилось.
Забыл как страшный сон. Не думал, не вспоминал, не следил. Ну почти.
Перестал менять баб, потому что она перестала сниться.
Когда она появилась больше месяца назад, даже сумел сдержать себя и не выяснять, в каком отеле она остановилась. Сейчас меня не интересует, ни где она живет, ни как. Ни с кем.
— Ай, Демид, больно! — ойкает Юлька. Локоть прижал, не заметил.
— Прости, — похлопываю ее по руке. Мы как раз входим в зал. — Я не хотел.
На нас смотрят,
Обнаженную. До боли знакомую. Лопатки как лепестки, кожа как жемчуг.
Стройный силуэт в облегающем платье с открытой спиной. Изящная шея, хрупкие плечи. Плавный поворот головы.
На тонкой талии мужская рука. И сразу желание вырвать ее нахуй, а хозяину зарядить с ноги.
За что, Господи? Я же избавился. Вылечился.
Меня кроет от нахлынувших ощущений.
Ну нет же, блядь. Нет.
Тонкую шейку мне тоже хочется свернуть.
Потому что это она. Арина.
Глава 4
Арина
Я почувствовала его, как только он появился.
Волоски на теле встают дыбом, оголенную спину прошибает ледяным холодом. Который мгновенно сменяется обжигающим адским пламенем.
Все это происходит за доли секунды. Ещё до того, как на талию ложится крепкая мужская рука, а над ухом раздается шепот:
— Ари, он здесь.
Поворачиваю голову, наши взгляды встречаются. Феликс хорошо меня знает, поэтому руку убирает сразу.
Это был простой предупредительный жест. Между нами нет и никогда не было химии, бабочек и прочей ерунды, которой в юности была забита моя голова. Но я все равно реагирую болезненно.
Не выношу, когда ко мне прикасаются. Кто угодно. Исключение — мама, Катя и моя массажистка. Я уже упоминала, что мой отчим очень чуткий и тактичный человек. Он не изображает из себя любящего папочку и не нарушает личных границ. Я сама могу его обнять в знак признательности или когда чувствую в этом потребность.
Больше никто и никогда. Медработников при необходимости терплю. Работников салонов красоты избирательно.
Это не фобия, я посещала психотерапевта. Это психосоматика. Я пробовала разные техники релаксации, медитации, аутогенные тренировки. Особого эффекта не заметила, а может, как уверен отчим, таким образом срабатывает ментальная защита.
В любом случае на качество моей жизни это никак не влияет. Мне не нужны ничьи прикосновения.
Да, раньше мне они нравились. Особенно одного мужчины. Теперь даже не верится, что я улетала к небесам в его руках.
Зато теперь никто не помоет после меня руки как после блохастой кошки.
Феликс об этом знает, он правда хотел предупредить, что прибыл Ольшанский.
Как
Как будто я этого не почувствовала.
— Господин Фокс, рад приветствовать, — от низкого голоса с характерной хрипотцой в мгновение перекрывает легкие.
Стараюсь дышать поверхностно, попытка вдохнуть поглубже вызывает острую, колкую боль.
Я просто волнуюсь. Слишком много людей, а я нечасто бываю на подобных мероприятиях. Хорошо, что сегодня королева бала не я, и от меня требуется лишь стоять рядом с Феликсом, сиять и очаровательно улыбаться.
— Ди Стефано, — поправляет Феликс, — я тоже рад встрече, господин Ольшанский. Представите меня своей очаровательной спутнице?
Звучит имя, которого я не слышу. Эта информация отскакивает от участка мозга, который отвечает за восприятие, как мячик для пинг-понга.
Мне просто надо повернуться. Всего лишь разворот на сто восемьдесят градусов, ничего особенного, что требует применения сверхъестественных способностей или суперсилы.
И все равно я целую вечность делаю долбанный разворот.
Интересно, он ожидал меня увидеть? Полагаю, что нет, но как знать. Может он решил изучить подробнеё список приглашенных.
Я готовила себя, чтобы встретиться с ним глазами. Ещё с того момента, как узнала, что все это мероприятие организуется исключительно с целью впечатлить Демида Ольшанского.
Но когда натыкаюсь на пристальный взгляд жгуче-черных глаз, с ног сбивает ударной волной. Сметает десятиметровыми цунами. Закручивает в воронку торнадо и со всей силы швыряет об землю. Сдирает кожу, оголяя нервные окончания.
Я временно слепну и глохну. Дышу поверхностно, с трудом проталкиваю воздух через стиснутые до скрипа зубы.
Мужчины обмениваются рукопожатиями. Но я каждым кончиком нерва чувствую, как между ними в воздухе проскакивают электрические разряды. Ни один из них не дает себе труд изобразить даже некое подобие улыбки.
— Арину Покровскую вам представлять не нужно, — Феликс подносит руку к моей талии и останавливается буквально в миллиметре, — насколько я помню, вы знакомы?
— Да, мы старые знакомые, — спокойно говорит Демид и мажет взглядом. На этот раз мельком, и мне не приходится опять задыхаться. Я даже тяну губы в улыбке.
— Рада тебя видеть, Демид, — искренне надеюсь, что улыбка выглядит лучезарной. Хотя губы с трудом раздвигаются будто они резиновые. Он молча кивает, и я только сейчас обращаю внимание на его спутницу.
Красивая. Впрочем, рядом с таким как Ольшанский, дурнушке ничего не светит. Уверена, там самые жесткие критерии отбора, и чтобы их пройти, надо соответствовать десяткам показателей. Тогда возможно повезет, и то не факт.
Мне даже немного жаль эту девушку. То, что она получила право стоять сейчас рядом с Демидом, положив руку ему на локоть, это вообще не победа. На самом деле для неё все только начинается.