Девочка из прошлого
Шрифт:
«Как подольше продержаться?»
Этот немой вопрос ярко отпечатался у неё на лбу и горит неоновым цветом. Но у меня для неё неутешительные новости. Рядом с Ольшанским надолго никто не задерживается. И у девушки Не-помню-как-зовут практически нет шансов.
Демид смотрит не мигая. Сглатываю.
Между нами повисает неловкая пауза. Звенящая тишина бьет по барабанным перепонкам не хуже чем децибелы.
Только бы он не вздумал протянуть мне руку. Я же не смогу.
Демид делает порывистое движение, и я завожу руки за спину, сцепляя их в замок. Неожиданная догадка снижает уровень напряженности. Вот ещё чьи прикосновения я способна вынести!
Свои собственные.
— Я тоже, Арина, — Демид покачивается вперед, слишком высокий и широкоплечий, чтобы мне не захотелось отшатнуться.
С трудом преодолеваю порыв и поднимаю повыше подбородок.
Я больше не умираю от того, что вижу тебя, Демид Ольшанский.
Потому что уже однажды умерла.
Глава 4-1
Демид
Она смотрит мне прямо в глаза. Из-под вразлет бровей смотрит, не мигая и не отводя взгляд. И как я раньше не замечал, что у неё зрачки слегка вытянуты вертикально, как у кошки?
— Ты стала похожа на кошку, — говорю сипло.
Хочется прокашляться, прочистить горло, но не выходит. Из груди вырывается спертое, хриплое дыхание, которое с трудом протискивается из легких.
Арина улыбается одними кончиками губ и делает шаг навстречу. Потом ещё.
С тайным, болезненным удовольствием смотрю на плавные линии, гибкое тело. Просто совершенное тело. Для этого мне даже не надо ее раздевать, я все помню. И все вижу.
Передо мной уже не вчерашний подросток, это охуенная женщина, которая одним взглядом приводит мой член в состояние твердотопливной субстанции.
И движется она как кошка, с ведьминской грацией.
— Де-ем... Де-ма-а.... — тянет лениво, смотрит с прищуром.
Кладет руки на затылок, гладит короткий ежик. Я помню, она любила щекотать о него ладони.
Наклоняется к уху, прикусывает мочку. Зализывает.
— Скучал, Дем? — спрашивает шепотом, от которого яйца поджимаются, а в паху скручивается болезненный узел.
Она всегда знала как меня завести. С пол пинка.
За три года ничего не изменилось, разве ускорилось.
Беру тонкие шлейки платья, лежащие на плечах, и коротким движением разрываю на две части. Они повисают в руках бесполезными клочками, а я впиваюсь жадным взглядом в безупречные полушария груди.
Они все такие же упругие и так же идеально ложатся в ладони. Но сейчас меня хватает разве что на пробежаться языком, задевая затвердевшие вершинки.
Потом.
Отбрасываю в стороны остатки того, что ещё недавно было платьем, подхватываю Арину под совершенные, идеальные бедра. Она такая же легенькая как и прежде.
— Так скучал или нет? — шелестит где-то в области сердца.
— Нет, Ари, — шепчу в ответ.
Она отстраняется, смотрит изумленно. И мне изменяет выдержка.
Вдавливаю в стену, завладеваю ее ртом, и она мгновенно откликается.
Наши языки сплетаются в бешеном ритме. Его же отбивает сердце, отдаваясь пульсацией в паху и в затылке.
— Не скучал, — с размаху вдавливаюсь в неё бедрами. — Подыхал...
Арина быстро перебирает пальчиками, расстегивая рубашку, я рывком дергаю за ремень.
Я весь сейчас сплошная оголенная плоть, через которую проходит высоковольтный провод. Горячий язык скользит по шее, и я хрипло рычу, возвращая себе ее рот.
Не знаю, где мы, но точно знаю, что здесь есть кровать. Падаю с Ариной на прохладную шелковую простыню, перехватывая з талию.
Брюки летят к ебеням, туда же улетают невесомые кружевные трусики. Член раскален до предела. Врываюсь в Арину по самые ноющие яйца, выбивая из неё протяжный хриплый стон.
Я уже забыл, как в ней охуенно, в этой девочке. Она ритмично сжимает и разжимает стеночки, и я шиплю от удовольствия на грани выпадения из реальности.
Мы вместе двигаемся в одно ритме, схлестываясь и размыкаясь. Мои бедра со звонкими хлопками ударяются о тугую попку. Хлюпающие звуки слишком похотливые, но нам похуй.
Арина кусает за плечо, перед глазами роятся и прыгают цветные точки. Грудная клетка распахивается, и наши сердца с каждым толчком влетают друг в друга.
Кровь смешивается, кровеносные системы переплетаются и срастаются в единую, по ним уже бежит одна кровь. Общая. Одна на двоих. Как и раньше.
Нас утягивает в воронку торнадо, в которой Ари кончает первой.
Она судорожно дергается подо мной, и я отпускаю своих демонов, чтобы кончить вместе с ней. Тоже как раньше — феерично и охуенно.
Дышу рвано и прерывисто. Она смотрит на меня снизу вверх, но что-то уже неуловимо изменилось. В ее взгляде больше нет ни желания, ни вызова. Он застывший, потухший и пустой. Сейчас она точно такая, какой впечаталась в мой мозг черно-белым негативом. Выбилась на сердце татуировкой.
Не могу, блядь. Не могу больше ее такой видеть. Она же сегодня была другая.
Упираюсь лбом в такой же мокрый лоб.
«Мне без тебя так хуево», — хочу сказать, но из груди вырываются только рваные хрипы. Беру в ладонь ее лицо.