Девочка из рода О'Хара
Шрифт:
— Он такой же мой, как и твой, Полли.
— …то я думала, что судьба бабушки повторяется. Только я не собираюсь становиться его женой.
— Я тебя сейчас отшлепаю, Полли. Ты говоришь, как взрослая леди, и ты злишь меня!
— Я тоже подумала, что тебе это будет неприятно…
— Конечно, подсматривать за спящим кузеном…
— …что на моем месте не оказалась ты, и потому решила рассказать тебе все в подробностях и даже передать чувства кузена, за которым я подсматривала.
— Каким образом?
— Дай твою руку.
— Пожалуйста. Ай, зачем ты меня щиплешь?
— Чтобы
— Ты… его… ущипнула?
— И не просто, а изо всей силы.
— Ой, мне больно.
— И не за руку, а за то, что было доступно моему взору.
— О Боже!
— И убежала. А кузен застонал! Даю голову на отсечение, он подумал, что это ему послание свыше…
…Эллин вывели из сомнамбулического состояния крики бабушки Робийяр:
— Эллин, подали карету! Эллин, быстрее в экипаж! Мы можем опоздать на станцию. Пьер Робийяр не переживет, если встретит нас не в том поезде, который ожидает…
…Из салуна выбежал Джекки Уилкс. В руке он держал револьвер. Его желание потрясти читателей стихами — не осуществлялось.
Джекки пробежал почти весь поселок. Ноги его наливались свинцом. Его судьба была незавидной. Он понимал это. Каждую секунду друзья убитого или раненого Арчи могли расквитаться с Джекки за кровь своего собутыльника.
У маленького домика, что стоял последним в ряду невзрачных домишек на окраине Вайоминга, невольный преступник почувствовал, что больше не может двигаться. Его внимание остановила хозяйка невзрачного бунгало, что стояла на крыльце и испытующе смотрела на него.
Джекки был не настоящий убийца. Он запаниковал. Его умоляющий взгляд, обращенный к старухе, говорил о великом страхе, владевшем им.
Старуха с мрачным любопытством оглядела парня с головы до пят. Его костюм был довольно странен.
Парень судорожно вздохнул и выпалил: — Я только что убил человека, миссис. Этот человек — покушался на меня. Наверное, его дружки хотят со мной поквитаться. Я прошу вас — спрячьте меня! Я вам заплачу.
В доказательство юноша достал из кармана горсть золотых монет и кучу зеленых бумажек, позаимствованных у мерзавца-Арчи. Пальцы его не удержали награбленное, и деньги полетели на землю.
Зеленые деньги подхватил пыльный ветер и как мусор унес за ограду. Желтые монеты утонули в пыли. Старуха даже бровью не пошевелила, наблюдая, как деньги, приготовленные ей, забирает себе природа.
А парень по всей видимости не мог больше стоять. Он буквально валился на дорожку, ведущую к дому — и, о чудо, старуха посторонилась.
Он понял, что ему разрешено жить, коли его прячут…
…Эллин с бабушкой, нянькой Ду, теткой Покасьяк и сестрами подъезжала к станции. Воля Робийяра исполнялась в точности.
Народу на платформе столпилось необычайно много. Основную массу составляла группа солдат, что разбрелись по перрону в ожидании состава.
Поезд вынырнул из-за холма неожиданно. Люди загомонили, женщины пустили в ход зонтики и стали подтягиваться к краю платформы.
Бабушка Робийяр закричала:
— Ду, следи за вещами. Солдаты
О, Господи, Далси, где ты?
Тетка, затертая толпой уезжающих, исчезла. Бабушка бросила вещи и нырнула в толпу, отыскивая непутевую кузину. Поезд подъезжал к платформе.
Еще никто не замечал, что был он какой-то странный.
Когда он поравнялся с пассажирами, на вагонах стали видны кричащие надписи: «Ждите нас — мы вас испугаем!»
Пассажиры в сомнении замялись. Не в таком поезде им хотелось держать путь до Саванны. Но глупые солдаты повернули дело по своему. Они бесшабашно принялись штурмом брать закрытые двери.
Эллин поддалась всеобщему ажиотажу.
Она, расталкивая толпу, бросилась к вагону. Дверь последнего из них отворилась и в проеме показалась фигура полного, с глазами навыкате человека. Его лицо напоминало лицо персиянина. Это был мистер Галлимар. Девушка оказалась совсем близко возле открытой двери. Она села в вагон, и дверь за ней моментально захлопнулась. Только внутри Эллин сообразила, что забыла о своих спутницах. Но она подумала, что те, кто устраивали ее изгнание, уж наверняка сели на поезд. Эллин проглотила комок в горле. Что же, она добровольно пошла на муки. Пусть видят, что почтительность дочери она поставила выше своей любви.
Поезд двинулся, оставляя платформу, на которой толпились сотни пассажиров.
— О, да я, кажется, сделала что-то не так! — подумала Эллин.
В поезд никто не сел. Эллин начала беспокоиться. На перроне она вдруг увидела свою бабушку, тетку Покасьяк, няньку Ду, и двух сестер, которые махали в воздухе зонтами, подавая отчаянные знаки. Но остановиться было уже невозможно. Поезд отходил прочь, подчиняясь пламени, что бушевала в его топках. Девушка ехала в нем одна.
Эллин в ужасе обернулась. За ее спиной в черном пальто стоял незнакомый джентльмен, тот, который отворил двери вагона. С выпученными глазами.
— Мистер, немедленно остановите поезд. Я села в него по ошибке.
— Это невозможно. Поезд опаздывает. И потом, машинисты подчиняются не мне.
— Но я не должна в нем ехать! Произошла чудовищная ошибка!
— Ради Бога, успокойтесь! — церемонно ответил неизвестный. — Вам здесь плохо не будет. И потом, никто не знает, кого вы здесь найдете!
— Нет, нет — закричала в истерике девушка и надавила на ручку двери. Вагонная дверь была на запоре. — Я не хочу здесь ехать.
Сильная рука неизвестного подхватила Эллин и отвела из тамбура в вагон.
— Отдохните здесь! Пока! Обещаю вам — вас никто не тронет.
— Филипп! — в отчаянии произнесла Эллин. — Помоги! Господи, страшно, — лепетала она. — Защити меня, Господи или Филипп. Кто окажется ближе…
…На станции Милуоки бабушка Робийяр что было мочи лупила зонтиком джентльмена в фуражке с железнодорожной кокардой и визжала:
— Я требую, чтобы вы остановили этот чертов поезд. Он увез мою Эллин. Вы понимаете? Он увез мою внучку. Она едет совершенно одна. Одна, вы понимаете это, болван! С ней могут сделать все… что… угодно!