Девочка из Забайкалья
Шрифт:
Теперь у нее все хорошо!
В комнате был полумрак – горела только настольная лампа на журнальном столике. Она примостилась рядом, на маленьком детском стульчике. Возле нее лежала горка детского белья, которое нужно было пометить – завтра ее ненаглядный сыночек, ее Андрюшенька, в первый раз пойдет в детский сад. Дорос… три годика исполнилось…
Из магнитофона еле слышно – чтобы не разбудить – доносился голос Аллы. Ее любимая песня. Слов был не разобрать, да ей и не нужны были слова, она знала их от первой до последней буквы – больше трех лет слушает она эту мелодию: «Не отрекаются любя…»
А она отреклась… Ради него…чтобы было ему спокойно и комфортно в жизни. В его жизни,
*
Два года после развода с Кирой он живет один. Его волне устраивает этот образ жизни – никому ничем не обязан, сам себе хозяин и раб… Он все может. И не может ничего…Не может по той простой причине, что не хочет. Не хочет тусовок, не хочет женщин, не хочет виски. Все это пройденный этап – когда-то спасало от одиночества, вдохновляло на «подвиги», а теперь вычеркнуто из памяти за ненадобностью. Одно время с головой ушел в работу – только что не ночевал в кабинете, но и этот этап закончился. Фирма процветает, доходы приличные… Только все чаще он задает себе вопрос: зачем все это? Для кого? Жизнь имеет смысл, если стараешься для кого-то: ради детей, ради любимой женщины. Ничего этого у него нет. Дочь (он все равно считал Свету своей дочерью и любил) растет без него. Уже забывать стала, хотя он регулярно навещает их с Кирой. В последний раз Кира долго объясняла ей, почему этого дядю нужно называть папой.
Кстати, истинный папа – Роман – тоже навещает их. У него работа связана с командировками в Прагу. Юлиана смирилась с этим – отцовские чувства… Никуда от них не денешься. Родить ребенка самой она уже и не пытается – поезд ушел… Ну, или вот-вот покинет ее станцию…У них с Романом все хорошо, только скучно как-то, однообразно… Юлиана – женщина-праздник! Но праздник не может длиться вечность, а в будни им нечем заполнить пустоту.
Андрей тоже изредка устраивает себе праздник. Разрядку. Приглашает кого-нибудь из моделей разделить с ним вечер – выпить кофе… или коньячку…или еще чего – по желанию дамы! Ну, и все остальное… Обычно он их заранее предупреждает, чтобы утром уходили, не разбудив его – он любит просыпаться один. На самом деле утром ему бывало так тошно, что он боялся самого себя – мог и нагрубить, а девушки ведь не виноваты в том, что нужны ему не они…Катя ему была нужна! Теперь не имело смысла обманывать себя. Забылась обида, не осталось злости, и ревность больше не жгла сердце. Он хотел только, чтобы она была с ним, чтобы любила его… А ее мужья… Роман…и ТОТ… Если она не с ними, он даже не заикнется! И ребенка ее полюбит – ребенок никогда не виноват, он безгрешен, даже если плод греха… Любит же он Свету.
Он задушит в себе сомнение – было и прошло… Лишь бы прошло! Если только ее сердце свободно…Он расшибется в лепешку! Она вспомнит… Ведь любила же! Он не мог ошибиться. Он видел любовь в ее глазах. Он чувствовал…
Тогда он снова будет жить, а не существовать. Он будет летать! Он горы свернет! Он… Он… Да все он сможет, если она будет рядом… с ним…
Мечты приятны. И мысли верные. Осталось дело за малым – найти ее и…увидеть ее глаза - они все скажут.
Он
Одиночество стал острее. Языки пламени жгли душу, а мелодия все звучала, и голос с надрывом обещал: « Не перестану ждать тебя… Не отрекаются любя…»
Со стоном сжал зубы и отвернулся от экрана – и увидел ее…такую, какую запомнил в те незабываемые ночи: тонкая, почти прозрачная кожа…синяя жилка , отсчитывающая удары сердца и минуты их счастья… протянутая рука, готовая нежно провести по его лицу…Он подался к ней, изнывая от желания почувствовать ее прикосновение… И все исчезло… Он готов был растерзать себя – спугнул, упустил… не смог достучаться до ее сердца…Как и тогда!
И так захотелось все вернуть, вновь почувствовать то тепло, что согревало их когда-то, что он не стал ждать утра, хотя до него оставалось не более трех часов – он поехал немедля - благо, адрес узнал накануне…
*
Кассета закончилась, и она включила ее вновь – ком растревоженной души распирал грудь, разрывал ее болью. Расплакаться бы – излилась бы боль слезами, но слез не было: выплакала все.
Хлопнула дверь подъезда . В ночной тишине гулко раздавались тяжелые шаги – чей-то муж возвращался домой. Поздно, но все же…Его ждут: браня…кляня… любя… Она бы все отдала за то, чтобы вот так ждать, - с надеждой что придет…
Шаги стали легче и торопливее – кто-то бежал по лестнице. Она подошла к двери – а вдруг!
Легкий, неуверенный стук… Открыла, не спросив – это мог быть только он!
…Женщина, пережившая утрату, предостерегала: «Не отрекаются, любя!»
…В кроватке посапывала любовь…
…Они стояли не в силах разорвать объятия. Им нужно было многое сказать друг другу, но они повторяли только два слова:
– Кать…
– Андрей…
Всю ночь, вернее остаток ночи, они просидели на одном кресле – она у него на коленях. И хорошо, что другого кресла не было! Столько нужно было сказать друг другу – важного, главного, а говорили о пустяках, перескакивая с одного на другое: о вьюге за окном, о том, что летом неплохо бы съездить на море (будто все уже решено у них, будто они одна семья…), о капризах Милко и вчерашнем банкете в Мармеладофф – Юлиана устраивала, а Романа не было…
Тренькнул будильник, и Катя дернулась из его рук, чтобы зажать его – пусть ребенок поспит еще несколько минут… Разговаривая, они оба смотрели на кроватку, но не заговаривали о том, кто в ней спал – Андрей боялся нарушить то доверие, что установилось между ними, а Катя думала, что он знает…или догадался…
Он не хотел выпускать ее из своих объятий, но не мог не понимать, что начинается новый день, который еще вчера они не помышляли провести вместе.
– Тебе пора? На работу?
– Да… И еще в садик… Первый день идем…
– Не торопись, я отвезу вас. Как его зовут?
– Андрюша… - она с недоумением посмотрела на него, удивляясь, как он мог не догадаться.
– А его отец…твой муж…он…
– Муж? С Романом мы разошлись. И брак был фиктивный…ты же знаешь…
– А тот, другой… - он ненавидел себя за то, что спрашивает, и все же спрашивал, - он увозил тебя в машине… еще до рождения… Я видел… Случайно…
– Наверное, это был Михаил Алексеевич…Он мне не муж… Начальник…бывший, - она усмехнулась совпадению – Жданов тоже был бывшим начальником, - Он меня в больницу отвез однажды…Мне плохо стало…