Девочка, которая проглотила облако размером с Эйфелеву башню
Шрифт:
— А вот ваше имя, Юэ… — спросила почтальонша, желая внятного объяснения.
— Тшшшшшш! Не произносите мое имя, несчастная! Помните, что и у стен есть уши. Кругом столько завистников, — ведь могущество всегда привлекает подонков. Этот китайский псевдоним — просто маркетинговый ход. Но не смотрите так сердито. Поймите меня, в наши дни уже никто не верит африканским колдунам. Наша профессия была дискредитирована шарлатанами самого низкого толка, и мы еще долго будем расплачиваться за это. Вот скажите мне откровенно: если бы
— Наверняка нет! — отрезала молодая женщина.
Ощущение, что ее надули, с каждой секундой крепло и росло, достигая поистине гималайских высот.
— Вот видите! А так я сумел возбудить в вас интерес. В наши дни все питают слепое доверие к китайцам, с их невинными физиономиями и любезными улыбками. Но это любимый прием франкмасонов. Поверьте мне, через несколько лет, когда на китайцев пройдет мода, с ними никто больше не захочет иметь дела. Колесо повернется вспять, и все снова побегут к африканским колдунам. Запомните мои слова. Ну-с, а пока суд да дело, я кручусь как могу.
И он указал на диплом, висевший у него за спиной, в котором президент Республики удостоверял, что господин М’Бали успешно выдержал вступительные испытания, удостоен почетного звания Верховного Магистра Смиренной Секты Богомолов-Вязальщиков и носит имя Юэ.
— Вот он — знак качества и залог доверия!
Провиденс вздохнула, ей оставалось только смириться.
— Знаете, мне плевать, кто вы — китаец, сенегалец или люксембуржец, лишь бы помогли мне решить мою проблему. Я уже потратила уйму времени, пока ехала к вам на метро. А у меня, с вашего позволения, времени мало!
Но Мастер поднял руку.
— Ну-ну, дамочка, — воскликнул он таким тоном, словно успокаивал дикую кобылу, чего, кстати, никогда в жизни доселе не делал, просто случай не представился. — Сначала вы должны немного успокоиться, а потом уж вы мне скажете, чем я могу быть вам полезен.
— Я…
— Тшшшш! Я же сказал: сначала вы успокоитесь. А мне пора закусить, ведь сейчас полдень, время обеда.
С этими словами колдун вынул из походного холодильника, стоявшего у его ног, сэндвич в целлофане и баночку малинового йогурта. Вот так так: самый могущественный человек в мире питался вокзальными сэндвичами и уцененными йогуртами!
Провиденс глубоко вздохнула. В конце концов, от коротенькой паузы вреда не будет. Ладно, выключим машину хоть на несколько секунд. Она решила довериться сидевшему перед ней фанату ПСЖ. Вообще-то в его голосе и выражении лица было что-то успокаивающее. И до чего ж приятно хоть разок переложить ответственность на кого-то другого! Ни о чем больше не думать. Стать простым исполнителем. И Провиденс погрузилась в молчаливое созерцание своих ногтей, с которых уже слезал лак.
— Ну-с, — сказал колдун, покончив с едой и утерев рот бумажной салфеткой для протирки всего на свете. — Теперь я вас слушаю.
—
— Это нормально, вы ведь женщина.
Провиденс предпочла пропустить мимо ушей эту женоненавистническую реплику и мысленно пообещала себе сохранять хладнокровие в течение всей их беседы.
— Я хотела бы научиться летать.
— Для этого есть специальные школы.
— Нет, я имею в виду не вождение самолета. Я хочу летать вот так.
И она взмахнула распростертыми руками, словно захотела проветрить подмышки.
— Вот что мне нужно, — сказала Провиденс.
— Нет проблем.
— Ах, вот как? Значит, моя просьба ничуть вас не удивила?
— Птица, рожденная в клетке, думает, что полет — это болезнь.
— Не вижу связи.
— А ее и нет, просто я люблю вытаскивать на свет божий всякие цитаты, для собственного удовольствия. Эта, например, из Алехандро Ходоровски.
— Прекрасно. Ну… так как насчет моего дельца?
— Мы можем начать в настоящее время на следующей неделе.
— В настоящее время или на следующей неделе?
— На следующей неделе.
— Я была бы вам очень благодарна, если бы вы перестали говорить «в настоящее время», если подразумеваете под этим «на следующей неделе». Это раздражает и вводит в заблуждение! Ну-ка, загляните в эту штуку и скажите, сможете ли вы сделать это «в настоящее время».
Колдун сверился с еженедельником в кожаной обложке, на который ему указала клиентка и страницы которого были пусты до 2043 года.
— В настоящее время я слишком занят, — объявил он, к великому удивлению Провиденс.
— Но ваш еженедельник пуст!
— Пустота и полнота суть понятия относительные и субъективные.
— Я не могу так долго ждать, — ответила почтальонша, состроив трагическую мину номер 4, означающую последний шанс.
— Ладно, тогда начнем в пятницу. И в дальнейшем вы будете приходить по пятницам, это вас устроит?
— По правде говоря, я думала, что вы научите меня летать за один сеанс, скажем за час. Прямо сейчас, в настоящее время, как вы выражаетесь.
— Это будет трудновато.
— А знаете, почему в Марокко всегда хорошая погода?
— Нет.
— Потому что одна маленькая девочка проглотила все облака. Так что даже заболела.
И молодая женщина в две минуты и тридцать фраз посвятила африканца в суть дела, рассказав о потерянном времени, о Заире, о проглоченном облаке, о земляничном варенье, об этой проклятой болезни и о своем обещании.
— Значит, научиться летать за один сеанс… — задумчиво промолвил колдун, когда она закончила свой рассказ.
— Да, я вас очень прошу!
— Ну, посмотрим, что я смогу сделать, только уберите с лица эту трагическую мину номер 4. Меня на это не возьмешь, я ведь колдун. Ладно, постараюсь помочь вам. Займусь этим делом в настоящее время.