Девочка, которая зажгла солнце
Шрифт:
Если воспринимать слово «солнце» в другом его значении, как, например, что-то ценное и имеющее для человека большое значение, то теперь картина предстает в совершенно ином свете. Заново зажглось солнце – и кто-то обрел столь желанный смысл в действии или предмете; заново зажглось солнце – потому что некто небезразличный к тебе поднес спичку и терпеливо ждал, пока горячее пламя не охватит торчащий фетиль, а после не убирал руки, несмотря на жгучую боль приближающегося к пальцам огня; заново зажглось солнце – в то время как этот человек сгорает и позволяет красным языкам обгладывать себя, только бы поддержать свет и не дать ему снова погаснуть.
Парень подумал
Самопожертвование
«Да, так, действительно, лучше», – согласился он и поставил еще один вопросительный знак рядом. Кэтрин недоуменно хмыкнула и прокомментировала:
– По-моему, урок химии гораздо полезнее вечных мыслей на тему смысла жизни и подобных проблем.
Дауни нахмурился и раскрыл тетрадь на чистой странице, заодно спрятав обложку с записями от раздражающей своим любопытством девушки, и начертил карандашом в правом углу разлинованного листа:
нет
– Даже если подумать, хотя бы немного, то из лекции можно вынести для себя новый материал, который потом поможет тебе на контрольном тесте, а твои размышления о зажженном солнце – бесполезны, – Кэти тихонько цокнула языком и вновь устремила свои светло-коричневые глаза в сторону молчащего парня.
Джек отлично знал этот прием. Джонс не умеет (или не хочет) говорить «мне скучно». В то время как в ее голове вертится раздражающее «кто-нибудь, развлеките меня», с языка слетают либо поучительные упреки, либо бесконечные и иногда игнорируемые Дауни советы. Правда, обычно эти нападки со стороны девушки прекращались в течение пяти или десяти минут после того, как сосед давал понять, что не в настроении или отвечал односложными фразами. Сейчас же брюнет был в отвратительном состоянии – голова раскалывалась от пульсирующей в висках боли, спина ныла болью в любом положении тела, а до звонка с урока и столь желанной перемены придется ждать еще около получаса. Поэтому на очередное «о чем ты думаешь?» он резко ответил:
– Ни о чем не думаю, Кэти, у меня просто не получается думать. Представляешь, насколько плохо может быть от твоего надоедливого нытья?
Джонс тут же покраснела и набросилась на обозленного Джека, хлыща его по лицу своим шепотом:
– Да что с тобой? С каких пор ты стал таким занудой?
Видимо, восприняв гнев парня за очередную незначительную шутку, Кэтрин только легонько толкнула его локтем и принялась что-то усердно писать в собственной разрисованной конспектами тетради.
«Ты бываешь просто невыносима», – Джек крепко сжал челюсть, чтобы ни одно слово случайно не вылетело наружу, и этот зубной скрежет только придал ему и его рассуждениям больше смысла. «Я никогда тебе не признаюсь, что порой вижу, как моя рука бьет наотмашь по твоему слишком самодовольному и умному лицу. Ты поначалу неверяще озираешься по сторонам, в то время как на скуле и щеке расцветает розовый след от ладони, снова переводишь на меня взгляд, и собираешься вскочить, уже раскрыв рот в обозленном крике. Но я замахиваюсь снова и снова. Ты не представляешь даже, какое удовольствие приносят раз за разом подобные мысли».
Девушка же как ни в чем не бывало что-то усердно выводила шариковой ручкой, то ли намеренно не замечая направленного на нее прищуренного взгляда, то ли полностью отдавшись своему занятию. Закончив, она пододвинула листок ближе к Дауни и с веселой улыбкой на губах кивнула на написанное.
Кто-то в очередной раз не выспался или переел сладкого у Фишера. Завязывай с этим, иначе придется посещать стоматолога с Роджером на пару.
Джек непонимающе бегал глазами по тексту, думая о том, что же выводит его из себя больше: ее глупые упреки и проявление таким образом заботы или этот длинный веснушчатый нос в его личной жизни. Желание выпотрошить из Кэти радость усиливалось с огромной скоростью.
«Почему ты не можешь умолкнуть и развернуться к себе на время оставшегося урока? Ведь закрыть свой болтающий без передышки рот проще простого,
Дауни вытер невидимый пот с абсолютно сухого лица и вернул запись соседке. Та нахмурилась и нагнулась к самому уху парня, стараясь говорить как можно четче и тише:
– С тобой все хорошо, Джек? Не думай, что я не замечаю, будто что-то не так. Какие-то проблемы с Мэг, да? Расскажи мне, если хочешь…
– Не хочу, – рявкнул брюнет и почувствовал спиной обращенные на себя взгляды с задних парт. – Мне не о чем говорить. У меня все замечательно, и было бы еще лучше, если бы ты перестала приставать с вопросами.
Джонс мрачно кивнула и отодвинулась на свою часть парты, игнорируя появившийся в глазах парня торжествующий огонек.
От этой кудрявой дьяволицы легко отделаться, – озвучил знакомый голос вертящиеся на кончике языка слова. Позже скажешь ей, что погорячился и загладишь вину (которой на самом деле нет вовсе) маленьким шоколадным батончиком. Давай лучше вернемся к нашему солнцу.
Но больше поток мыслей не был таким же спокойным и ровным, как раньше – капля за каплей выплескивались из него, мгновенно иссыхая, и вскоре на месте некогда сильного течения стали проглядываться острые темно-серые куски камней и мелкого щебня. Джек попытался крепко зажмуриться и повторял про себя фразу до тех пор, пока та не потеряла первоначальный смысл и не начала путаться о свое же начало, эхом разноситься по всей голове, заполняя собой каждую свободную клетку тела.
Заново зажглось солнце, для меня заново зажглось солнце, солнце для меня…
больше не светит
Дауни несколько раз поморгал и осмотрелся в поисках произнесшего последние слова, но тщетно. Класс по-прежнему был частично сосредоточен на уроке, а остальные лениво сопели друг другу в плечо. Только Джонс испытывающее глядела прямо на парня, верно, ожидая, что он это заметит и обратит, наконец, на нее внимание. Не выдержав, она сказала:
– По-моему, ты немного изменился. Раньше тебя невозможно было застать спокойно сидящим и о чем-то так глубоко задумавшимся – ты вечно двигался, что-то вытворял и выглядел живым, понимаешь? Не уверена, что дело только в твоем похудевшем и осунувшемся лице, Джек, но это становится серьезным. Нельзя убегать от проблем бесконечно, перестань мусолить их по отдельности и просто выкинь куда подальше. Охапкой. В кучу. А потом полей бензином и смотри, как этот мусор медленно горит, поднимая вверх клубы бледного дыма.
Брюнет немного грустно посмотрел на расстроенную девушку и согласно кивнул, как бы подчиняясь ее правоте и признавая поражение. Нет, он действительно представил, как в кольце его рук оказывается гора того, что он раньше считал важным и трудным, чего боялся и всячески откладывал расправу на потом. Почти ощутил, как пыль сыплется с этого вороха вещей, похожих на старые газетные листы, и покрывает вспотевшие ладони тонким шершавым слоем. Затем руки расходятся в разные стороны, и хлам падает на сухую землю с глухим шлепком, а следом на него тонкой струей льется горючая жидкость. Вспыхивает спичка – маленькая горящая точка исчезает в страницах, а после те охватывает тепло, и языки пламени пожирают одну за другой. Правда, потом неожиданно появляется Кэтрин; встает напротив огня, тычет пальцем в грудь застывшего перед ней парня и начинает громко хохотать. Дауни отвечает на ее смех легкой и доброй улыбкой, после чего толкает девушку в плечи. Кудри тут же подхватывает холодный ветер; догорающее пламя возрождается вновь, когда тело падает прямо на пепел и жженные клочья бумаги, взвивается над кричащей от боли жертвой и поглощает ее с невероятной скоростью. Сначала волосы, которые исчезают с глаз в течение нескольких секунд, следом загорается одежда, а бардовые ожоги начинают покрывать нежную кожу спины и шеи. Кэти извивается на костре, плачет, давится жгучей гарью, не в силах посмотреть на своего убийцу в последний раз.