Девочка, которая зажгла солнце
Шрифт:
Когда фраза выпорхнула наружу, подобно подгоняемому ветром древесному листу, Дауни не мог сдержать ликования. Невероятное облегчение пришло на смену беспокойству и тревоге – наверняка Рэй чувствовала тоже самое. Эта не сравнимая ни с чем легкость, когда после долгого учебного дня можно растечься на кровати или диване и блаженно уставиться в пустоту; когда долго держишь в руках неподъемную тяжесть и освобождаешься от груза, а мышцы на руках и спине отзываются легкой, но приятной болью.
Джек долгое время не мог понять, как на самом деле должен относиться к своей юной подруге. Общаться с ней также, как с Кэтрин, он, конечно же, не мог, ведь это были совершенно разные люди – в отличие от вспыльчивой и иногда черезчур обидчивой Кэти, Рэйчел была более рассудительной
Парень по-новому взглянул на свою знакомую – теперь уже совершенно другими глазами и точно зная в глубине души, что именно он к ней испытывает. Больше никаких намеков, притворств и наигранностей. Все оказалось куда проще на деле, нежели в мыслях.
– Как насчет фильма в выходные? – брюнет наткнулся на озадаченное выражение лица и поспешил пояснить свои слова. – У нас с Роджером – одним моим хорошим знакомым – есть небольшая традиция, вернее, она была раньше. Около двух или трех лет назад. Ее суть заключалась в том, что мы собирались вечером в свободное от учебы и дел время и… смотрели какое-нибудь кино. Обычно попкорном и снэками занимался он, а моей работой был выбор хорошего фильма на добрые полтора часа. Это позволяло забыть о проблемах или каких-то напрягающих тебя вещах. Поверь, ощущение тепла чужого тела рядом, хруст вкусняшек и поглощающий все внимание экран телевизора – бесценны. Хочу предложить тебе нечто похожее. Или у тебя уже были планы на эти дни?
Рэйчел легко помотала головой и встала из-за стола, подтянув резинкой растрепавшуюся прическу. Звонок должен был прозвенеть с минуты на минуту, и тогда девочка, быть может, растворилась бы в толпе бегущих учеников, как тает крупинка сахара в обжигающем кипятке. Но она никуда не спешила:
– Замечательно. Нет, я серьезно, – девочка взяла в руки поднос, но Джек тут же его перехватил вместе со своим. – Спасибо. Предлагаю встретиться у меня, около семи или шести вечера, как тебе? Или знаешь место получше?
– Нет, по-моему, это хорошая идея, – тихо ответил Дауни и благодарно улыбнулся Рэй. Удивительно, что она не стала задавать лишних вопросов или язвить насчет собственного дома Джека – подумав об этом, казалось бы, небольшом ньюансе, парень тысячу раз пожалел о своем предложении. Робертсон ничего не знала о его взаимоотношениях с Мэг, о постоянных скандалах и пьяных ссорах, и все же почему-то постаралась не затрагивать эту тему. Как будто внутри нее сидело маленькое нечто, которое иногда высовывалось снаружи и шептало девочке на ушко, так, чтобы поучения слышала только она одна: «Сейчас помолчи. Ответь уверенным кивком головы и больше не произноси не слова. Отлично. А теперь слегка коснись пальцем щеки, дай ему понять, что вам обоим пора идти».
В подтверждение этих чудных мыслей Рэй действительно кивнула и потянула ладонь к лицу. Но, остановя ее на полпути, сказала:
– Можно кое о чем у тебя спросить? Я знаю, что это, наверное, личное и далеко не мое дело, просто мне вдруг стало интересно…
– Рыжик, если ты будешь мямлить еще хотя бы минуту, я не выдержу и запущу в тебя салфеткой. Честное слово, потом не вздумай обижаться.
Рэйчел смешно нахмурилась и бросила короткий взгляд на огромные настенные часы. Время так некстати заканчивалось. «Хочешь получить максимальное удовольствие, – раз за разом повторяла миссис Робертсон обеим дочерям при любом удобном и не очень случае, – прервись на самом интересном моменте. Позволь себе прочувствовать этот пик каждой клеточкой своего тела, дай ему растечься и закрепиться где-нибудь глубоко внутри. Рецепт хорошей встречи мало чем отличается от принципа приготовления абрикосового сиропа – передержав, можно бесповоротно испортить вкус, сделав его горьким и отдающим гарью». Так и теперь нужно было прощаться, чтобы после встретиться с искренней радостью в глазах, но один самый важный вопрос так и остался незаданным. Снова боясь все испортить, Рэй приглушенным голосом спросила, надеясь, что ее слова поглотит стоящий вокруг шум и гул голосов:
– Почему вы перестали смотреть
Джек озадаченно посмотрел на смущенную девочку и пожал плечами, как бы отказываясь обсуждать это и тем самым меняя направление разговора. Правда, от него не укрылось, что Рэй все же заметила эту неестественную перемену настроения, потому коротко бросил:
– Люди бывают злыми. Ты доверяешь человеку, всецело ему отдаешься, а в итоге разбиваешься о жестокую правду, – парень замер посреди столовой и задумчиво, больше говоря это для себя, нежели для подруги, продолжил, – так что порой оно и к лучшему. Иногда куда легче отказаться от чего-то, чем сквозь боль и неприязнь это терпеть. С Роджером вышло нечто похожее. Он больше не хочет смотреть со мной фильмы. Я не собираюсь его упрашивать.
Дауни быстрым шагом направился к огромным столам с грязной посудой, взгромоздил туда два подноса и вернулся к Рэйчел. «На этом лице написана безысходность и грусть всего человечества», – подумала она, едва слушая, что говорит ей парень. «Почему он не может больше улыбаться? В мире столько поводов для радости! Как бы я хотела сделать его счастливее, хоть чуточку, самую малость, только бы он сказал, что теперь ему гораздо лучше, нежели раньше. Разве я многого прошу?»
– Тогда завтра в шесть, договорились? – в последний раз уточнил он, уже разворачиваясь в сторону выхода и поправляя широкие лямки рюкзака. – Я позабочусь о закусках. Надеюсь, что смогу тебя удивить.
И, не говоря больше ни слова, по-прежнему с холодным выражением лица, парень вышел из столовой. Рэйчел так и стояла на одном месте, не в силах сдвинуться ни на шаг, пока не раздался пронзительный звон из коридора. Но даже ринувшийся в классы поток учеников не смог вернуть девочку в реальный мир, а потому она стояла так несколько минут. Когда к ней подошла буфетчица и легонько тронула ее за плечо, рыжеволосая как-то странно посмотрела на женщину и тихо извинилась. Затем медленно прошла к выходу и после еще некоторое время брела по длинному, довольно широкому и увешанному различными копиями картин проходу.
«Таких, как Джек, тысячи или даже сотни. Всем не поможешь. Остается только держать эту суровую истину внутри себя, просыпаться с ней и точно также засыпать, зная, что ничего сделать уже нельзя. И эта самая мысль закрепится в сознании, так прочно, что оторвать будет невозможно – потому люди и сходят с ума, от собственного бессилия».
***
В маленькой комнатке на Прескотт-Стрит двое мальчиков увлеченно следили за каждым движением на экране небольшого телевизора, изредка вздрагивая, когда из-за угла на главных героев набрасывались привидения, больше походящие на одетых в воздушные простыни людей, чем на настоящих монстров. Не сказать, чтобы комната и вправду была недостаточных размеров – она, наоборот, казалось еще уютнее из-за прикрепленных к стене полок с кактусами и парой книжек, одиноко опирающихся друг на друга. А мягкий ковер, ворс которого делал шаг абсолютно бесшумным и приятно ласкал детские пятки, как нельзя лучше вписывался в общий интерьер.
Но один из растянувшихся на полу смотрел фильм поверхностно, закрыв глаза и лишь краем уха слушая крики или напряженную музыку из включенного ужастика. Он думал
вернее, старался думать, хоть мысли и были похожи на один большой спутанный колтун, нуждающийся в долгом и кропотливом разборе каждого волоска
о том, что, наверное, нет ничего, что могло бы заменить человеку его лучшего друга. Это не то же самое, что семья или близкие – те воспринимают тебя как ребенка, несмотря на возраст, и не упустят случая вставить одно лишнее наставление или подбросить жизннено важный совет. Их будет интересовать здоровье, успехи в школе и прилежность твоего поведения, ведь все происходящие в жизни вещи они оценивают с высоты никогда не дремлющего родительского могущества. А друг… Это совсем другое тесто.