Девочка-лед
Шрифт:
— Это шутка? — спрашиваю ошарашено, в ужасе глядя на нежно-розовые бутоны.
— Какие уж тут шутки, Лисицына, — говорит сквозь зубы.
Я растеряно моргаю. Может, ущипнуть себя? Это сон дурацкий, не иначе.
Но нет. Вот он, Роман Беркутов. Стоит напротив. Все еще ждет, что я приму цветы. Цветы от него…
— Я…
Поверить не могу, что спустя два года он снова делает это. Да еще и прямо посреди школьного двора. Хорошо хоть время раннее и нет никого вокруг.
— Я… не могу… их взять, — объясняюсь
— Почему это? — спрашивает недовольно.
— Потому что…
— Не беси, Лиса, возьми их и все, — требует настойчиво.
Меня эта ситуация сбивает с толку. Заставляет краснеть. Вызывает трусливое желание дать деру.
— Не хочу я их брать! — возмущаюсь громко, все-таки поднимая на него глаза.
— Не хочешь, — прищуривается.
— Именно, — соглашаюсь тут же, стараясь придать голосу твердость.
Девушке своей пусть дарит их, а не мне…
— Потому что они от меня? — смотрит. Напряженно. Пристально. Взгляд — кислота. Разъедает. Расщепляет на частицы.
Ответа ждет какого-то. Да только что я могу сказать? Слова разбежались. Язык к небу прирос.
— Ладно, как знаешь, — его глаза сверкают гневом вперемежку с разочарованием.
Отходит в сторону и, к моему ужасу, букет отправляется прямо в урну для мусора. Становится стыдно. Он ведь деньги потратил. Да и сами цветы такие красивые. Разве заслужили они подобную участь…
— Здрасьте, молодежь, — здоровается со мной уборщица.
Та самая, что следила за нашим наказанием в спортивном зале. Она, должно быть, все же стала свидетельницей развернувшейся сцены.
— Доброе утро, — мямлю, наблюдая за тем, как широкая спина Беркутова исчезает за дверьми парадного входа.
Чувство вины захлестывает моментально, но я… и правда не должна была брать их. Зачем? Что на него нашло? В чем подвох? И если нет его, то как он вообще решился… после того случая. Ведь когда-то именно с букета и началась наша война. По крайней мере, я так считаю.
— Ох батюшки, совсем одурели! — причитает уборщица, доставая из мусорного контейнера то, что предназначалось мне. — Ты че эт, девочка, совсем мозги отморозила? Такую красотищу не взять. Да из рук такого парня!
Молча разворачиваюсь и ухожу в сторону площадки. Усаживаюсь на качели, припорошенные снегом и кутаюсь в куртку. Холодно очень, но лицо так горит от стыда и смущения, что кусачего мороза я просто не замечаю. Пытаюсь собрать мысли в кучу. Закрываю глаза и вздыхаю, выпуская пар изо рта. Слушаю тишину.
Что же это такое происходит? Сначала Даня. Теперь и Беркутов чудит. Не удивлюсь, если это очередной способ меня унизить.
Даня… Я вспоминаю, как в прошлые выходные он пригласил меня в кино. Вроде как с Пашкой и Сашей. Да только в итоге оказались мы в Киномаксе вдвоем. Аверин сослался на неотложные дела, а Харитонова на обострившиеся
Признаться, время, проведенное плечом к плечу с Даней в кинотеатре, тянулось мучительно долго. Наверное, потому что я сидела в недоумении и так не решилась выдернуть свою руку из руки Данилы. Из чувства такта, видимо.
И есть теперь у меня ощущение, что я совершила тогда ошибку. Ведь мой друг, кажется, воспринял мое молчание несколько иначе…
Глава 35
РОМАН
Очередной учебный день подходит к концу. На химии про амфотерные гидроксиды я ни черта не слушаю. Сверлю тяжелым взглядом Ее профиль. Настроение — отстой полнейший.
Едва звенит звонок, поднимаюсь со своего места и выхожу в коридор, не реагируя на вопли престарелой кудахтающей почитательницы Менделеева. Спускаюсь на первый этаж, проталкиваюсь через галдящую толпу и забираю у ворчливой гардеробщицы куртку.
Чего ж все бесят-то так, а? Как-будто в зоопарк попал. Орут, как ненормальные! Животные…
— Осторожнее, олень северный! — рычу на недоумка, едва достающего мне до плеча.
На ногу наступил, идиот безмозглый! Терпеть не могу, когда кто-то пачкает мою обувь.
— Пппрости, — заикается он, с беспокойством поглядывая наверх. Нервно сглатывает при этом. Очкует.
Не спорю, репутация у меня так себе. Каждый, кто учится в этой гимназии, знает, что лучше не злить Рому Беркута. Потому что с выдержкой и терпением у меня всегда были проблемы. Да и кулак, давайте откровенно, прямо скажем, тяжелый.
— Кретин, — бросаю через плечо, продолжая движение.
Народу тьма. Все громко переговариваются, смеются. Все раздражает. Каждая деталь.
— Привет, Рома, — тоненьким голоском пищит какая-то малолетка, которую я впервые в жизни вижу.
Улыбается, как дура. Клоунесса. Волосы выкрашены во все цвета радуги. Закатываю глаза и направляюсь к выходу. Толкаю дверь и, наконец, оказываюсь на улице. Как раз в этот момент мимо проносится мелкий в кадетской форме, а прямо в меня летит снежок. Среагировать я уже не успеваю.
Сука… прямо в глаз.
— Да вашу ж мать! — ору, свирепея.
— Ой, — вздыхает испуганно тот, в кого должен был прилететь этот клубок снега.
— Дебилоиды, — отряхиваюсь, спускаясь по ступенькам.
Внутри прямо все кипит от злости. Казалось бы, ничего такого не произошло, но внезапное желание надрать зад веселящимся тупицам становится все сильнее с каждой секундой. Как же хочется выпустить пар!
Скрипя зубами, добираюсь до парковки. Машина уже меня ждет. Спасибо «Вебасто»[19].