Девочка моя ненаглядная
Шрифт:
Никита задумчиво посмотрел на тётю и вдруг махнул рукой.
– А, поехали! Если даже отец узнает и сожжёт мои картины, ну и пусть! Жизнь и счастье человека важнее, чем эти рисунки.
Но они не успели никуда сходить. Только они подъехали к нотариальной конторе и вышли из машины, как по сотовому телефону Никите позвонил отец.
– Срочно надо возвращаться! – забеспокоился Никита. – Отец сказал, что едет сейчас вместе с матерью и братом к нам в гости.
– Что ж, Никита, бежим домой! – скомандовала Варвара Петровна и с прытью,
Они успели вовремя. Буквально через пять минут после их прихода в квартиру позвонили.
– Знакомься, сестра, вот ещё один твой племянник! – с гордостью произнёс Иннокентий и подтолкнул к Варваре высокого мускулистого парня.
– Влад, – произнёс басом парень и нехотя протянул руку так некстати появившейся в их жизни родственнице. – Здрасьте.
– Варвара Петровна, – так же сухо сказала женщина и оглядела парня с ног до головы. – Твоя порода, Иннокентий! В этом парне ничего Зинкиного нет.
В прихожую вплыла, покачивая необъятными бёдрами, и Зинаида. Женщины недобро оглядели друг друга.
– Ишь, как тебя разнесло-то от сытой жизни! – не сдержалась от язвительного укола Варвара Петровна.
– Да, от хорошей жизни люди могут располнеть, – с гордостью парировала Зинаида. – А вот ты, я посмотрю, вся высохла, как трухлявая жердь. Неужто за границей так плохо живётся?
– Так, бабы, хватит ядом во все стороны брызгать! – ругнулся на них Иннокентий. – Сорок лет уже прошло! Пора бы все обиды забыть. Идите лучше на стол накройте. Мы все есть хотим.
Влад принёс на кухню сумки с едой, и женщины стали раскладывать всё по тарелкам. Мужчины удалились в комнату.
– Сочувствую тебе, Варвара, по поводу смерти мужа! – попыталась по-хорошему начать разговор Зинаида. – Жалко Григория. Умер ведь в страшных муках! А такой был…
– Нечему сочувствовать, – резко оборвала её Варвара. – И его нечего жалеть. Поганый был человек. Вот и получил сполна. Ты, Зинка, себе лучше посочувствуй. Я-то хоть отмучилась, а вот тебе со своим мерзавцем ещё жить да жить…
– Я с Иннокентием очень счастливо живу! И считаю его самым замечательным человеком на свете! – Зинаида в ярости стала наступать на Варвару своей мощной грудью. – А ты, злая стерва, только попробуй хоть раз ещё сказать какую-нибудь гадость про него! Я тебя раздавлю!!!
– Своим бюстом, да? – усмехнулась, ничуть не испугавшись, Варвара. – Да, Зинаида, вы с Иннокентием достойны друг друга! А, впрочем, я тебе, Зинка, даже завидую. Ты хотя бы приспособилась к миру своего мужа, а я вот не смогла. Не получилось у меня впустить этот мерзкий мир в свою душу. Поэтому и жила все эти сорок лет в аду.
Женщины уже без злобы и очень печально посмотрели друг на друга. Варваре даже на секунду показалось, что в глазах Зинаиды засверкали маленькие капельки слёз.
Но это только показалось…
– Эй, бабы, вы там что, к полу прилипли? – недовольно крикнул Иннокентий из другой комнаты. – Давайте пошевеливайтесь! Мы есть хотим.
– Всё, всё, Кешенька, несу! – резко подорвалась с места
Варвара с горькой усмешкой смотрела ей вслед.
Все молча ели. Уже были сказаны полагающиеся в таких случаях тосты «за встречу» и «за здоровье всех присутствующих», помянули и Григория. Больше говорить было не о чем, вернее, не хотелось. Хоть Варвара и являлась родственницей, но она, по сути, была Иннокентию и Зинаиде чужим и даже враждебным человеком. Поэтому все сосредоточенно уставились в свои тарелки, поглощая их содержимое.
Была лишь одна тема, которая сильно волновала Иннокентия, но разговор об этом с сестрой он решил начать после еды, дабы не превратить обед в скандал. Уж он-то знал и свой вспыльчивый нрав, и её.
Когда на стол Зинаида подала фрукты и чай с тортом, Иннокентий недобро посмотрел на Варвару и начал:
– А теперь, сестрица, расскажи-ка нам, как ты решила распорядиться тем огромным состоянием, которое тебе досталось в наследство от Григория.
– А почему тебя это так волнует? – зло поджала губы Варвара. – Это мои деньги! И поэтому я как хочу, так и распоряжусь ими!
– Твои деньги?!! – взбесился Иннокентий. – Да ты палец о палец не стукнула, чтобы хоть копейку из этих миллиардов заработать! Ты даже мужу своему, Гришке, была паршивой женой! А вот я своим горбом на вас пахал! Это я вам здесь, в России, деньги зарабатывал! И каждый год копеечка в копеечку всё, что с территории Григория получал, всё вам в Англию пересылал. И ничего себе в карман не оставлял! Ни рубля не зажулил!
– Ой ли? – не поверила Варвара. – Неужто так Гришку боялся? А иначе твою честность я никак не могу объяснить. Никогда ты особой порядочностью не отличался. Всегда у отца деньги подворовывал… Так что, Кеша, признавайся, кто ты: трус или всё же вор?
– Заткнись, стерва! – кинул он в сестру дольку яблока с тарелки.
– Не заткнусь! – Варвара увернулась и сама кинула в брата кусок банана, который размазался по его пиджаку.
Зинаида тут же подскочила к мужу и стала салфеткой оттирать его пиджак, кидая взгляды, полные ненависти, на бывшую подругу.
– Эй, родственники, успокойтесь, – Никита встал из-за стола. – Приятно было с вами пообедать, но, пожалуй, я пойду.
– Да, пусть твои сыновья уйдут. Ни к чему им слушать нашу грызню, – сказала Варвара.
– Нет уж, я останусь, – с мрачной ухмылкой сказал Влад. – Мне тоже интересно послушать, кому вы завещаете наши семейные деньги.
– Вы тут только не поубивайте друг друга, ладно? Мне четыре трупа одному из квартиры не вытащить, – мрачно пошутил Никита и ушёл.
– Я уважал твоего мужа! – уже спокойно сказал Иннокентий. – И всегда думал, что на общее дело деньги даю. Мы же с Григорием были родственниками! Он был мне даже гораздо ближе, чем ты! И он всегда мне говорил, что всё это, все его банки и предприятия в Англии и все заводы и магазины здесь, – это всё наша общая империя! И я ему верил! Так почему же Григорий не оставил завещания на меня???