Девочка моя ненаглядная
Шрифт:
Все сели за стол.
– Дядя Жора, а что же ты нас не знакомишь? – спросила девушка и протянула чашку с блюдцем в сторону гостя. – Так как вас зовут, уважаемый друг моего любимого дядюшки?
– Дядя Жора? – усмехнулся Жила и произнёс тоненьким голосом: – А я тогда тётя Нюра.
Девушка заливисто рассмеялась. Глядя на неё, засмеялся, похрюкивая, и Жила. И даже Бурый сурово хохотнул.
– Тётя Нюра! Тётя Нюра! – сквозь смех повторяли они.
– Вы что думаете,
– Чувствуешь?! Но как? – удивился Жила.
– По запаху. Женщины пахнут тонко, мягко… А мужчины по-другому, – девушка почему-то смутилась.
– Ну а мы как пахнем? – не унимался Жила.
– Вы? Вы пахнете силой. И… и смелостью… – уклончиво ответила она.
– Да уж… Вот в этом вы, по-моему, ошиблись, – сказал Жила и с укором посмотрел на друга. – Смелости нам как раз сейчас и не хватает.
– А может, выпьем чего покрепче? – переменил тему Бурый и посмотрел на девушку. – Вы… хм… Ты это… Ты будешь водку?
– Ой, нет! Я водку не пью! Дядя Жора, и тебе нельзя! У тебя же гипертонический криз недавно был.
Жила, посмеиваясь, налил водку себе и вопросительно посмотрел на друга. Бурый кивнул, дескать, наливай. Жила тихонько начал наливать во второй стакан.
– Дядюшка! Не обманывай меня! – нахмурила брови девушка. – Я всё чувствую!
Бурый вздохнул и отставил стакан. Жила жестами показал ему, дескать, не обращай на неё внимания, пей. Но Бурый решительно отодвинул стакан. Жила один выпил и ещё больше повеселел.
– Жорик, а как зовут твою племянницу? А то мы тут сидим за одним столом, пьём, закусываем, а как звать-величать друг друга, не знаем, – произнёс, чавкая солёным огурцом, Жила и осёкся, потому что Бурый со злостью глянул на него и покрутил пальцем у виска. Имени-то девушки он не знал.
Но она сама помогла им выйти из этой неловкой ситуации.
– Меня зовут Даша. А вас как?
– Меня? – Жила растерялся, ведь давно по имени его никто не называл. – Меня Стасик зовут.
Бурый хмыкнул. Жила обиженно ткнул его в плечо.
– А чё, нормальное имя, – примирительно сказал Бурый и очень тихо добавил: – Уж лучше, чем Жила.
– А давайте выпьем за знакомство! У нас же шампанское есть! – совсем развеселился Жила. – Дашенька, шампусик хоть выпьете с нами?
– С удовольствием! – улыбнулась девушка.
– Что ж, за знакомство! – произнёс тост Бурый.
– Да уж, за счастливое для кого-то знакомство! – уточнил Жила, поморщившись на девушку, а потом с укором взглянул на друга. – Надеюсь, для всех счастливое…
Все выпили шампанское.
– Я не знаю, что бы я делала без тебя, дядя Жора, как жила бы… У меня ведь никого больше не осталось, ни отца, ни матери… –
Жила с Бурым озадаченно переглянулись.
Никита выводил на холсте плавные масляные линии. Он выбрал для этой картины очень нежные пастельные тона.
– Что ты рисуешь? – взглянула через его плечо на мольберт Варвара Петровна.
– Девушку-мечту, – ответил Никита, нанося на холст лёгкими мазками лазуритовую синь.
– Симпатичная, – придирчиво оглядела портрет Варвара Петровна. – Но не красавица! Разве ж это мечта?
– Мечте не обязательно быть красивой. Она должна быть возвышенной! – добродушно улыбнулся Никита и бросил кисть в банку с растворителем. – Пойдёмте я вас покормлю. Правда, у меня деликатесов нет. Еда очень простая. Но картошка с грибами получилась знатная! Пальчики оближете!
Варвара Петровна улыбнулась. Ей все больше нравился её племянник.
– А знаешь что, Никита, пойдём лучше в город. Пообедаем в самом лучшем ресторане! А заодно и кое-какие важные дела сделаем. Мне надо сначала зайти к нотариусу, а потом навестить своих давних друзей. У тебя ведь есть машина? Отвезёшь меня?
– Я не могу! Мне отец запретил вас в город отпускать, – виновато пожал плечами парень. – А квартира заперта на ключ. Сами вы не выйдете.
– Эх, Никита, будешь во всём слушаться отца, он твою жизнь так же, как и мне, сломает! – с болью произнесла Варвара Петровна.
– Я бы рад вам помочь. Честно! Но если я его не послушаюсь, отец все мои картины сожжёт. У него рука не дрогнет. Вот этого я боюсь. Потому что картины – это моя жизнь, моё счастье! Только наедине с мольбертом я чувствую себя свободно и легко. А в жизни…
Никита отвернулся к окну.
– Как я тебя понимаю! – тяжело вздохнула Варвара Петровна и обняла за плечи племянника. – Не повезло тебе родиться в этой семье. Здесь нельзя иметь чистую душу… Но Иннокентий-то, каков мерзавец! Родного сына шантажирует! Как ты с ним живёшь?
– Да сейчас, когда я здесь поселился, вроде ничего, нормально стало. Отец успокоился, что хотя бы мой брат Владик будет продолжать его дело. А на меня махнул рукой. А я и рад! Не хочу в их криминальных делах быть замешанным.
Варвара Петровна ласково потрепала его по голове.
– Молодец! Держись от них подальше! – она вдруг ему подмигнула. – А знаешь что, Никита, мы твоему отцу не скажем, что я по делам ходила. Если что – мы с тобой вышли, чтобы просто поужинать в ресторане. За это он ведь тебя не накажет? Милый мой мальчик, помоги мне, пожалуйста! Мне очень надо! От этого зависит счастье очень хорошего человека, перед которым я очень виновата.