Девочка по вызову
Шрифт:
Может быть, они заключили пари. Я могу представить себе его смеющихся друзей с пивными бутылками в руках.
– Ерунда! Ничего у тебя не выйдет! Ни одна проститутка не даст тебе бесплатно!
– Спорим, я заставлю ее умолять трахнуть ее даром!
– Это было своеобразным самоутверждением для него, иностранца в англосаксонском государстве, мусульманина, вынужденного пользоваться деньгами, на которых написано: «Мы верим в Бога». Американцы должны были платить за то, чтобы заняться со мной сексом, а он мог таким образом отыграться за их подозрительные взгляды и ксенофобию.
«Да за это тебя надо определять в Галерею славы!»
Я смотрела телевизор и не слышала ничего, кроме этих слов, постоянно звучащих в моей голове. Мне было больно, как никогда раньше.
Наконец я почувствовала запах собственного тела и отправилась в душ. Следующим шагом был поход в магазин за продуктами, на следующий день я постирала белье и включила телефон.
Персик была очень эмоциональна.
– Где тебя черти носили? Что у тебя с телефоном? Я звоню тебе каждый день! Ты будто исчезла с лица земли!
– Она почти кричала на меня.
– Ты бы подумала о ком-нибудь, кроме себя!
– продолжала она.
– Обо мне ты подумала? У меня тоже бывали проблемы, ты об этом знаешь.
Я понятия не имела, что мне говорить людям, когда они о тебе спрашивали!
«Разумеется, больше всего на свете меня должно беспокоить твое эмоциональное и социальное благополучие!»
– Прости, Персик, - сказала я устало.
– Теперь все позади.
– Так ты будешь сегодня работать?
Я перевела дыхание. Мне было не понятно, могу ли я доверять клиентам и могу ли я доверять себе. Не сорвусь ли я на злосчастном клиенте, который имел неосторожность сказать что-то не то или упомянуть одно из мест, где я была с Каем. С другой стороны, если я не выйду из этой квартиры в ближайшее время, то сойду с ума.
– Хорошо, Персик. Имей меня в виду, когда начнется смена.
Я решила сделать над собой усилие и вернуться к жизни. Я привела в порядок ногти и накрасила их темно-красным лаком, выщипала брови, втерла увлажняющий крем во все досягаемые части тела, расчесала волосы сто раз, как требовала того моя бабушка. В телевизионной викторине я ответила на все вопросы по европейской литературе, но почувствовала себя полной идиоткой, когда там говорили о периодической системе элементов. Я сделала ставку на финальную игру и проиграла, потому что понятия не имела, какой президент подписал акт, о котором я даже не слышала. Чтобы компенсировать горечь поражения, мне пришлось съесть целых три печенья.
Если я в кратчайшее время не попаду в гимнастический зал, то при настоящем режиме потребления пищи уже никогда не смогу работать у Персика.
Я попыталась заинтересовать себя последним произведением Патриции Корнуэлл, но, как всегда, разозлилась на ее филологическую несостоятельность и в очередной раз решила написать ее издателю, понимая, что никогда этого не сделаю.
К девяти часам я решила проверить, нет ли новостей. Почти все мои постоянные клиенты были ранними пташками, но я какое-то время отсутствовала и не тешила себя иллюзиями относительно лояльности Персика. Она
– Привет, это Джен. Что-то тебя не слышно. Что у нас происходит?
– Ничего, тихий вечер.
Я уже не могла сидеть в четырех стенах.
– Я возьмусь за любой вызов, Персик. Мне надо выбраться из дома.
Молчание. Она либо размышляла, либо была увлечена тем, что происходило на экране ее телевизора. Если она смотрела «Элли Мак-Бил», то я могла лишиться ее внимания на весь оставшийся вечер. Она была известна тем, что могла подвесить звонок матери в режим ожидания, если показывали «Элли Мак-Бил».
– Ничего пока нет, Джен. Дай мне еще час, хорошо? Я постараюсь что-нибудь организовать для тебя.
За этот час я могу снова вернуться к размышлению о том, что со мной случилось, и почувствовать себя распоследней дурой.
– Что, никто не звонил? Да ладно, Персик, это не обязательно должен быть принц на белом копе!
Она не выдержала.
– Послушай, единственный человек, который пока позвонил, - твой пакистанец из Кембриджа.
– Она была в бешенстве и, возможно, пыталась меня от чего-то защитить. Я должна была оценить ее заботу, но не могла остановиться.
– Что он сказал? Ты говорила ему, что я сегодня работаю?
– Боже мой, Джен.
– Еще одна короткая пауза.
– Хорошо, я сообщила ему, что ты работаешь, и сказала о том, кто еще сегодня на смене. Он заявил, что ему все равно - ты или кто-нибудь другой. Я отдала этот вызов новенькой девочке из Садбери. Мне показалось, что ты не захочешь туда пойти.
Я ничего ей не ответила. Мне трудно было осознать тот факт, что, несмотря на произошедшее между нами, он мог снова пригласить меня к себе как профессионала. Ему было все равно. «Без разницы», как он сам сказал. Действительно, какая разница, будь то Тиа или девушка из Садбери, если я по сути была всего лишь проституткой, которую ему удалось в течение какого-то времени иметь совершенно бесплатно.
Не получается бесплатно, - он готов платить деньги.
Я думала, что мне никогда не станет хуже, чем в тот момент.
Я ошибалась.
На следующий день, сидя в своем новеньком кабинете, я выслушивала жалобы студентов по поводу оценок, которые не должны были их особенно удивить.
К семи часам я уже закончила занятия в тренажерном зале, приняла душ и съела диетическую пиццу.
Позвонив Персику, я коротко сказала:
– Заступаю на смену.
Она перезвонила спустя полчаса.
– Есть работа. Он из новеньких, но ты с этим справишься. Я его проверила, он остановился в «Шератоне», и консьерж говорит, что не в первый раз. Мне он понравился. Расскажешь потом, что ты по его поводу думаешь.
Я решила, что если консьерж подтвердил благонадежность клиента, то в нем не может быть ничего страшного. К тому же я просто обязана выбраться из квартиры.
Пока я разговаривала с клиентом по телефону, у меня не возникло никаких предчувствий.