Девочки делают бизнес. Или как открыть свое дело и начать зарабатывать

Пигалева Екатерина

Наверное, именно неестественность одежды на Насте вызывала у мужчин непреодолимое желание раздеть ее, тем самым восстановив гармонию. Это желание лишало их рассудка и доводило до греха, хотя Настя не вписывалась в современные каноны красоты. Вот и сейчас возле нее ронял слюну толстый грузин.

Алена подошла к Насте:

– Привет!

Настя обернулась, встала на цыпочки и, не выпуская зонтика, заключила Алену в объятия.

– Здравствуй, моя девочка! Я скучала! Цем тебе! И вот еще цем! – Она поцеловала ее в обе щеки.

Отстранившись,

она театрально потупилась.

– Как я тебе?

Летом Настя выбирала пестрые сарафаны, декольтированные туники, оборочки и рюши, подчеркивающие округлость форм. Никто с первого взгляда не замечал в простоватой девчонке недюжинный ум (как ни школьная олимпиада – так призовое место). Впрочем, со второго тоже мало кто замечал – она умела прикидываться дурочкой. Нынешний ее имидж отчасти оправдывал понятие «дорогая женщина».

– Красотка. Необычно! Мужик вон слюной захлебывается. Пошли, пока не довели его до погибели.

Настя приблизила лицо к Алениному и замахала ресницами, словно пыталась взлететь.

– А где такси? – Она опять потупилась, Алена оставила без внимания странность ее поведения.

– Отпустила машину, я тебя полчаса ждала. Сейчас вызову.

Грузин среагировал на слово «такси», спикировал ястребом и заголосил:

– Девушки-красавицы, такси недорого, ждать не нада! Вон стоит ласточка!

Пыхтя и потея, он попытался схватить Настю, она увернулась и выставила перед собой зонтик.

– Подите прочь! Вместе со своей ласточкой! – злобно бросила Алена.

Парадоксально, но «подите прочь» работало куда эффективнее трехбуквенного указания направления и никогда не вызывало ответной агрессии. Идешь по родной Морозовке мимо компании, сидящей на корточках под магазином, они тебе – какую-нибудь гадость, а ты им с достоинством: «Подите прочь». Пока до них дойдет, что произошло, они уже забудут, кто их послал.

Такси подъехало, и Настя с Аленой устроились на заднем сиденье старенькой, но бодрой «Волги». Настя спросила:

– Как работается?

– Не поверишь! Лучше, чем в прошлом году.

– В этой… эээ…

– Я ж говорю, не поверишь. Не бывает такого, чтоб в «Солохе» после двенадцати остались места. Разве что один раз, во время грозы.

– Она ж для стариков… У тебя голова еще не взорвалась? Ты же так «любишь» русскую попсу!

– Абстрагируюсь. А что делать? Денег-то хочется. Я даже рада, что меня в «Бордо» не взяли, там сплошной контроль. В «Солохе» средний чек такой же, всегда чаевые, и за левый чай-кофе никто не гоняет, да и вообще не особо следят.

– Просто дают заработать. – Глаза Насти блеснули. – Здорово мы в прошлом году отдыхали, да?

– Зато ты теперь по куршавелям разъезжаешь.

– Тоска, если честно. Знаешь что? – Она вцепилась в Аленину руку, блаженно закрыла глаза. – Он мне машину обещал! Прикинь!

– Угу.

Алена бы так не смогла. Спать-то приходится не с машиной, а с питекантропом из девяностых, притворяться, мурчать. Нормальный мужчина

не станет дарить машину за секс, платить за любовь – удел неполноценных. Насте хорошо, у нее бешеный темперамент, и, наверное, это приглушает отвращение.

А ей, Алене, из-за чистоплюйства так и придется всю жизнь одеваться в секонде и снимать углы с мышами и пауками. Предлагал же в прошлом году состоятельный армянин содержание. И не страшный армянин, даже на итальянца похож, если не обращать внимание на золотые зубы, а тебе все «фу». Какое у тебя будущее? Никакого. Образование – никакое, неоконченный педуниверситет. Красный диплом, на который ты рассчитываешь, интересен разве что рамочке и стене. Английский – ноль, воспитания – ноль, связей – ноль, эрудированность – что по верхам схватила, то и твое. Даже комнаты своей нет! И не светит, если учитывать, какая зарплата у учителя биологии. Родственников богатых нет, друзей со связями тоже нет. Только амбиции, ничем не подкрепленные. Никто ты, Алена Петрова, одна из миллионов Лен, даже имя у тебя – самое распространенное из женских.

Так тоскливо стало от этих мыслей, что хоть волком вой прямо в машине. Ощущение, словно в душе, где солнечно и ясно, каракатица выпустила чернильное пятно. И ведь ничего не случилось, никто не нахамил, ничего не украли, не выяснилось внезапно, что поправилась на три килограмма.

Вежливый немногословный водитель помог донести чемоданы до гостиницы, благодарно принял чаевые и раскланялся. Чемодан катила Настя, а Алена несла ее сумочку – тряпичную, белую, с черной мордой кота и глазами-стекляшками.

Настя почувствовала скачок настроения Алены и молча распаковывала чемодан, Алена к тому моменту открыла бутылку шардоне, порезала заранее купленный сыр и пригласила Настю к столу. Та уселась, закинув ногу за ногу; опершись о стол локтями, подалась вперед и опять заморгала так, что задребезжали бокалы.

– Посмотри на меня внимательно! Неужели не заметно?

На зрение Алена никогда не жаловалась и впилась взглядом в лицо подруги, пытаясь понять, что же нужно заметить. Волосы еще больше отросли, но не сказать, чтобы уж очень сильно, те же голубые чуть раскосые глаза, стайка веснушек на носу, губки бантиком. Из платья норовила выскочить Настина Грудь. Именно так – с большой буквы. Предмет зависти дев с «нулевкой» и объект вожделения мальчиков, парней, мужчин и дедушек.

– Извини, но нет.

– Реснички же! – Настя кокетливо прикрыла глаза. – Я сделала себе реснички!

– Ой, и правда! Здорово! Как родные!

Раньше Алена не видела настолько качественных наращенных ресниц, обычно они смотрелись неестественно и делали глаза похожими на мохнатых черных пауков.

– Три тысячи стоят, – виновато сказала Настя. – Он оплатил. За такие деньги я воробья в поле до смерти загоняю!

– У нас в Туле делала?

– Да прям! В Москве! У супер-пупер мастера, за две недели записалась, раньше не было свободного времени.