Девочки-лунатики
Шрифт:
— С колготками это ты здорово сообразила, — вновь и вновь хвалил Миша, просматривая новостной сюжет в интернете. — У меня, кстати, по этому поводу, возникла идея.
— Какая? — спросила Наташа.
— Скоро скажу. Надо с одним товарищем посоветоваться… Кстати, не забудь, завтра ты переезжаешь.
— Ладно, — огорченно кивнула она. — А куда?
Два дня в шикарной квартире Миши Наташа провела как в раю. Здесь, внимательно оглядев каждый уголок, она убедилась в своих предположениях.
Михаил Лобов оказался из вполне обеспеченной семьи
О Наташе благополучные папочка с мамочкой, естественно, не знали, а проведай о ее появлении в жизни любимого чада, пришли бы в ужас. Будущая супруга для Миши была присмотрена, одобрена и обласкана. Девушка из приличной семьи отстановного посла, нынешнего зама губернатора соседней области, Тамара Клюева, называемая всеми просто Марой, по Мише сохла с детства, лелеяла надежду на брак, отчего позволяла красавчику Лобову все, что угодно.
Сказать, что Маре нравилась Мишина вольность нравов, было нельзя, но она терпела, и делала вид, что его полигамность — вполне в тренде. Она смутно надеялась, что вскоре он перебесится, займется полезным делом, вроде работы в каком-нибудь посольстве, и сделает ей предложение, позабыв о новых девочках. К счастью, соперницы, появлявшиеся в ее жизни, так же быстро исчезали, и Миша вновь оказывался рядом. Сердится на него долго Мара не могла. Было в Лобове что-то подкупающее, наивное, как в ребенке.
Наташа о Мише тоже знала немного, но ей хватало сущей малости. Есть крыша над головой, еда, горячая ванна, куда они легко помещались вдвоем, тискаясь и обнимаясь, широкая кровать, где она с готовностью отдавалась Мише по первому зову. Тощая патлатая Мара, маячившая на периферии, раздражала бесконечными звонками, но в квартире не появлялась, и уже этого было достаточно, чтобы почувствовать себя счастливой.
И вот теперь ей надо было съехать.
— Поедешь к нам на дачу, — сообщил Миша. — Правда это за городом, и от Москвы часа полтора на электричке, но тебе понравится. Там такие дубы, под самые небеса! И атмосфера самая благоприятная.
— Почему? — недовольно спросила Наташа и зябко повела плечами. Перспектива переселяться осенью на дачу ее совершенно не привлекала. — Из-за природы?
— Не только. Там храм Серафима Саровского неподалеку. Святое место. Бывает, утром лежишь в кроватке и слышишь колокольный звон. Это так… очищает сознание.
— Миш, я не очень люблю природу… и всякие там колокольные перезвоны, — осторожно сказала она. — Я же совершенное
— Завтра родители приезжают, — мягко сообщил он. — Не могу же я тебя оставить тут. Боюсь, что они не поймут.
Наташа многозначительно помолчала, забралась с ногами на диван и прижалась к его спине. Не отрываясь от монитора ноутбука, Миша погладил ее по руке.
— Я думала, у нас серьезно.
Поставив компьютер на журнальный столик, Миша повернулся, и, прижав к себе, тихо сказал.
— Ну, конечно серьезно. Что ты как маленькая?
— Почему тогда ты не можешь сказать им: папа, мама, это Наташа, моя девушка, и мы будем вместе жить.
— Потому что пока не могу, — мрачно сказал он.
Наташа отстранилась.
— Это из-за Мары, да?
— Нет.
— Тогда почему? Или я рожей не вышла? Ах, да, — вдруг произнесла она с нескрываемым ехидством. — Вы же аристократы, а я так, из пролетариев. Папашки нет, мамашка в ателье наволочки строчит. Куда мне до вас.
— Чего ты ерунду говоришь? — вскипел он.
— Скажешь, я не права?
— Не права.
— Тогда почему ты не можешь сказать своим родителям, что я — твоя девушка?
Миша раздраженно оттолкнул Наташу и вскочил с места, забегав по комнате. Подтянув колени к подбородку, она угрюмо наблюдала, как он мечется из угла в угол. Не выдержав ее пристального взгляда, Миша вылетел на кухню, чем-то долго бренчал, а потом до Наташи донесся запах кофе. Чувствуя себя совершенно несчастной, она поплелась следом.
Миша стоял у плиты и помешивал кофе в турке, даже не сделав попытки оглянуться. Наташа встала позади и уткнулась ему лбом между лопаток.
Надо было что-то сказать, но слова не шли.
— Я могу сказать, что ты — моя девушка, — глухо сказал Миша. — В этом нет никакой проблемы. И что ты из простой семьи тоже ерунда, у меня, знаешь ли, прогрессивные родители. Возможно, ты думаешь, что они там у себя на работе только бумажки перебирают, но это не так.
— В чем тогда проблема?
— Нет проблемы. Ты не понимаешь.
— Ну, объясни.
Кофе вскипел черной лавой, и Миша ловко снял турку с огня, аккуратно разлил его в крохотные, почти невесомые чашечки и швырнул пустую турку в мойку. После этого он повернулся к Наташе и голосом, в котором не было слышно прежнего раздражения, сказал:
— У нас в семье не приняты такие вот резкие телодвижения, Наташ. Мы привыкли друг другу доверять, не ранить по мелочам. Если я поставлю их перед фактом, что мы живем вместе, родители, конечно, не подадут вида, но будут в шоке. Их просто надо подготовить. Пусть привыкнут к тебе.
— Ты вроде бы не маленький перед ними отчитываться, — фыркнула она. — Лично я своих не спрашивала. Просто делала, что хотела.
— Вот потому что не маленький, я и отчитываюсь. Я живу в их квартире и, в общем-то, большей частью за их счет. Если у тебя было по-другому, не значит, что все так живут.