Девственница мафиози
Шрифт:
— Мы сидим, — сказала я. — А теперь, пожалуйста, ответь на мои вопросы.
— Меня зовут Бернардо Вирга. Ты обо мне слышала?
Сглотнув, я покачала головой.
Он нахмурился, как будто этот ответ его разочаровал. — Значит, ваша семья оказала вам медвежью услугу, синьорина Манчини.
— Зачем? О чем ты говоришь? И как ты прошел мимо охраны снаружи?
— Знаете ли вы что-нибудь о встрече вашего зятя с доном Бускетта, которая состоялась три месяца назад?
Он имел в виду Фаусто? С какой стати этот человек думал, что я что-то знаю об империи
— Видите ли, синьорина, я отвечаю за всю Сицилию. Capisce? (понятно?) А дон Бускетта — глава одного из моих самых важных cosche. — Он помахал пальцами. — Кланов.
Я знала, как работает мафия. Если то, что сказал Вирга, правда, то он был il capo dei capi. Босс всех боссов.
И он сидел здесь, в Торонто. В моей гостиной.
Это был очень плохой знак.
— Видите ли, дон Раваццани и дон Бускетта в ссоре. Это длинная череда разногласий, сутью которых я не буду вас утомлять. Однако эти вещи нужно урегулировать мирным путем. То, как все происходит сейчас, очень плохо для всех нас. Слишком публично. Слишком опасно.
— И вы хотите поговорить об этом с моим отцом? — Это был единственный логичный вывод.
— Нет. Я здесь, чтобы увидеть тебя.
Мой живот сжался, как лопнувший воздушный шар. Это не могло быть хорошо.
— Меня?
— Si, signorina. (да синьорина) Видите ли, простое решение проблемы вражды было найдено. Однако ни одна из сторон не пошевелилась, чтобы принять его. Я здесь, чтобы начать этот процесс.
Это звучало зловеще. Но я понятия не имела, какое отношение ко мне имеет несогласие Фаусто с этим Бушеттой.
— Сделав что?
— Забирая вас. Предлагаю вам пойти и собрать вещи, синьорина.
— Собрать вещи…
О. Слова столкнулись в моем мозгу, и головоломка начала решаться сама собой. Сицилия... плохая кровь... решение... клан.
Господи.
Я знала, как все устроено в Старой Стране. Они намеревались объединить две семьи в браке, чтобы уладить деловой спор между Фаусто и этим другим человеком, Бускетта. Я была решением.
— Нет, — выпалила я.
Вирга наклонил голову. — Perdonami? (Прошу прощения?)
Хотя это, скорее всего, было неразумно, я попыталась объяснить.
— Ты надеешься выдать меня замуж за этого Дона Бускетта, но я не из этого мира. Я на втором курсе университета. Я планирую стать врачом.
— Ты Эмма, младшая дочь Роберто Манчини. Ты часть нашего мира, нравится тебе это или нет.
Я потерла лоб и попыталась обдумать это. Фрэнки ни за что не согласилась бы на это. Что объясняло, почему мне никто не сказал — Фаусто не собирался выдавать меня замуж за совершенно незнакомого человека.
Подняв глаза, я с полной убежденностью сказала: — Мой зять этого не допустит.
— У твоего шурина
Я ему не поверила. Фаусто никому не уступит, кроме моей сестры. —Мой ответ остается «нет». Тебе придется помириться каким-то другим способом.
— Другого пути нет, синьорина. И это уже решено.
Я вытащила телефон из заднего кармана и разблокировала его. Если этот человек не послушает меня, я позвоню Фаусто.
— Я бы этого не делал, — сказал Вирга. — Это очень плохо кончится для твоего больного отца.
Я замерла, мой палец завис над экраном. — Что ты сказал?
— Твой больной отец наверху. Ты думала, мы не знаем? Твой отец умирает, синьорина, и если ты не пойдешь со мной сегодня, я пошлю своих людей наверх, чтобы убить его. Ты этого хочешь?
Кровь в моих жилах застыла, и я резко втянула воздух. — Ты бы этого не сделал.
Но в глубине души я знала, что он сделает это.
Улыбка Вирги была полна угрозы. — Если ты хочешь, чтобы твой отец жил, то ты не будешь привлекать Раваццани. Ты соберешь вещи и поедешь со мной на Сицилию.
Я подумала о Папе, слабом, но все еще полном жизни. Смогу ли я спасти себя и позволить, чтобы его убили? Я знала, что не могу этого сделать. Это был мой отец, человек, который обнимал меня и помогал мне с домашним заданием. Покупал мне лимонный чизкейк, когда мне было плохо. Научил меня играть в шахматы. Позволил мне продолжить карьеру врача.
— И мы также расстреляем его медсестру.
Ужас охватил меня. Глория не заслуживала смерти больше, чем мой отец. Я не смогу жить с собой, если кто-то из них пострадает из-за меня.
Означало ли это, что я соглашаюсь выйти замуж за главаря сицилийской мафии?
Нет, нет, нет. Пожалуйста, нет. Я не хотела жизни, полной насилия и крови, смерти и разрушений. Мои сестры, возможно, не против, но мне нужно было помогать людям. Исцелять и утешать. Отдавать.
Я не могла стать женой мафиози.
Чувствуя головокружение, я схватилась за подлокотники кресла. Воздух отказывался поступать в легкие, тело сжалось в одышке. — Этого не может быть, — прохрипела я.
— Боюсь, это происходит, синьорина. Если этого не произойдет, то вы не только станете причиной смерти этих двоих наверху, но и вызовете войну между Бускетта и Раваццани. Этого ли вы хотите, рисковать своими сестрами и их семьями?
Я знала, как заканчиваются войны мафии, резней и потерями. Победителей не было. В конце концов, первая жена Фаусто погибла в его последней войне. Я не могла рисковать Фрэнки или моей племянницей и племянниками.
Глаза у меня горели, но я не плакала. Мне нужно было быть сильной ради себя и ради своей семьи.
Я должна была нести ответственность.
Я подавила эмоции и попыталась мыслить логически. — Этот дон Бускетта, он хочет жениться на мне?
Губы Вирги сжались, морщины вокруг рта стали глубже. — Это неважно. Он сделает то, что ему скажут, как и ты.