Девственница
Шрифт:
Поцелуй длился, и она почувствовала даже некоторое волнение, и когда они оторвались друг от друга, то и у Наташи, и у Алека был туман в глазах и сердца бились в унисон, - быстро и сильно.
Он было потянулся к ней еще, но она отошла от него немного, да - вая этим понять, что не надо.
Но почему, Наташа? Мы же почти муж и жена?...
– Сказал он про-сительно, почувствовав, что она ему ответила не просто так.
Он подумал даже, что, наверное, сегодня они могут быть вмес - те, ночью. В их огромных апартаментах ни папа, ни мама ничего не заметят! У него возникло вдруг бешеное желание овладеть ею здесь
И тут же у Наташи прошли и расслабление, и размягченность, и даже волнение. Вот оно, пришло! Сейчас он набросится на неё и начнет делать то же, что делали те двое и, наверное, так же!..
Нет, Алек, не надо, я тебя прошу. Пусть будет так, как полагает-ся.
Он вздохнул тяжко и протяжно. Она заставила себя весело расс меяться.
Чем был хорош Алек, - он не был серьезным человеком, и наст - роение у него менялось мгновенно.
Таков был Алек. И теперь, когда Наташа расхохоталась над его горестным вздохом, он тоже рассмеялся, желание ушло, как и не было, и он предложил ей поехать покататься. Но она отказалась, изобразив театрально-шутливо невесту, которая должна быть прис - тойной до свадьбы.
Алек поплелся на корт, покидать мяч, а Наташа отправилась домой. Там она побежала в туалет и осмотрела свои трусики: они были мокрые. Она почувствовала что-то во время их поцелуя. Разум её был возмущен, она была противна себе, ей было гадко, но орга - низм её праздновал победу.
... Так вот она, Наташа, какая! Правильно Нинка говорила, что она ещё ляжет под мужика. Любого, - сказала Нинка. А что, Алек - не любой? Конечно, любой! Знает она его недели две, ну, три:..
Наверное, и случилось с ней все то, потому что она ТАКАЯ!
Решено было здесь свадьбы никакой не делать: ни большой, ни маленькой. Настояла на этом Наташа. Алек не сопротивлялся, так как ему тоже не хотелось торчать на фуршете со всеми этими монстрами и монстрихами. Они уедут в Союз на время оформления, там распишутся и поживут на даче. Благо, погода в Союзе стояла прекрасная: было начало сентября.
А В РОССИИ - ДОЖДИ КОСЫЕ...
Из аэропорта (их ждала машина) они, не заезжая в Москву, пом-чались на дачу, выбросили прямо в калитку вещи какой-то женщине в фартуке и помчались в ЗАГС, где их уже ждали свидетели, моло-дая пара, приятели Алека - Людок и Олег.
Людок была небольшая, розовощекая полненькая блондиночка, с очень белыми зубками, правда глупа до отчаяния. Олег же смешной - высокий, тощий, с кучерявенькой рыжей головой и стремлением что-нибудь обязательно рассказать, к случаю или нет.
Но глазик у него был умненький и острый.
Алек после церемонии, бокала шампанского и фотографий хотел было отправить свидетелей по домам, а собраться, сказал он, завтра с утра, благо - суббота. Но рыжий Олег так закручинился что пришлось Алеку соглашаться на "продолжение банкета", а Ната - ша обрадовалась, - отдалялся миг их первой ночи, первого после свадьбы свидания наедине, с совершенно определенной целью.
Им открыла калитку (она была на замке) все та же женщина в фартуке, Любаня - давняя домработница семьи.
Вся команда по извилистой, довольно длинной тропочке прошла к двухэтажной даче с огромной террасой.
Ваши вещи на втором этаже, сказала Любаня.
Наташа кивнула и выскользнула, но не на второй этаж, а из дома.
Ей не терпелось
Наташа пошла по участку. Она наткнулась на удобную скамью со спинкой перед полянкой с высокой травой и села. Закурила. Солнце било прямо в глаза, но от этого не становилось неприятно, как в
Африке, здесь ты расслаблялся весь и наслаждался полной тишиной и прелестью начинающегося вечера. Как хорошо!Голоса доносились откуда-то издалека, кто-то смеялся... Боже мой... Неужели это все принадлежит и мне тоже? Ей вообще хотелось бы сидеть на этой скамье дотемна, одной, курить и ни о чем не думать, только нас - лаждаться тишиной и безмерным одиночеством... Но за все, ангел мой, красавица и умница, - надо платить. Странно, здесь, в этом лесу, у неё не осталось печалей и ужасов прежних лет... А в доме Алек, и он её ждет.
Надо себя приучить к мысли, что она - жена и обязана быть женой, без фокусов.
С террасы донесся голос Алека:
Наташка! Ты где?
И она громко крикнула:
Иду-у!
Стол роскошный был накрыт на круглой террасе, и все уже были в сборе. А Наташа себя настраивала: во-первых, она ре - шила, что ей надо напиться, тогда все может пройти так, что она и не заметит (как тогда!) и потом, если и будет помнить, то не все, и не точно, и зыбко.
И они стали гулять. Чего только они не выделывали! Пили, плясали, пели, валялись в траве, бегали меж деревьев раздетыми, под утро на машине, пьяные, поехали в аэропорт (недалеко он был) в ресторан за водкой, которой не хватило. Наташа тоже была хо - роша, в машине заснула и проснулась, когда они въезжали в дачные ворота. Оказалось, что с ними чуть не случилась беда - наскочили было на МАЗ, но тот как-то свернул, и Алек собрался и тоже виль - нул отлично. Вот только бок надо выправлять и красить.
Ты бы так и погибла - во сне!
– сказал Алек Наташе. А она подума-ла, что, может, это было бы самое лучшее, что могло случиться в её жизни. После счастливого дня, слишком счастливого для такой грешницы. "Жить тебе ещё и маяться", - вдруг как бы произнес чей-то голос.
Алек обнял её. Наташа вздрогнула, потому что объятие сначала было простым, дружественным, успокаивающим, но сразу же стало другим притягивающим. Она почувствовала, что ЭТО приблизилось.
Алек взял её на руки и куда-то понес. Да, она пьяная, но не настолько, - все чувствует.
Она чувствовала, как её осторожно раздевают и стало немножко знобко она была голая. И кто-то, "мой муж..." - вяло пронеслось в голове, и она почти заснула, горячий, как печка, лег рядом с ней. Ее трогали за груди, целовали, потом она почувствовала, как раздвинули ноги и что-то с болью вошло в нее, и она почти очнулась и увидела над собой красивое лицо Алека: он старался, как мог. Она хотела оттолкнуть его, закричать, но сил не было и она только прошептала: - Больно, очень больно...
Ты что, девушка?
– услышала она горячий шепот и не знала, что сказать.