Девушка без лица
Шрифт:
Я подвела потрепанную группу к куче мусора.
— Нужно найти кое-что в этом мусоре, — сказала я. — Нужна помощь всех.
— Что мы ищем?
— Игрушку, — сказала я. — Плюшевого кролика.
Некоторые приподняли брови. Мы хотели уйти домой, поспать, успокоиться, поесть, смазать раны мазью. Но после событий этой ночи никто не сомневался во мне, и мы взялись за работу, рылись в мусоре.
Через
— Ли-лин, это?
Да. Когда Сю Шандянь проклял свою маленькую жену деревом-вампиром, это испугало ее душу, и она убежала в предмет, который она носила с собой все время.
— Здравствуй, Анцзинь, — сказала я грязному плюшевому кролику. — Тебе нечего бояться. Мы о тебе позаботимся.
СОРОК ОДИН
Мне многое снилось той ночью. Мама была в безопасности. Моя обгоревшая левая ладонь. Во сне ожог открылся, как рот, и шептался со мной. Во сне я ощущала, что он говорил мне что-то важное, но, когда я проснулась, я ничего не помнила. Мазь и бинты покрывали мою левую ладонь. Я хотела бы вспомнить, что рассказывал шрам во сне.
На пути домой Меймей ускользнула. Это беспокоило меня миг, ведь я знала, что, как многие существа из дыма и духа, она предпочитала ночь, а не день. Энергии инь текли свободно ночью, так что она будет в порядке, если будет избегать мира людей от рассвета до заката. Мы не говорили, но было ясно, что она отыщет меня, если что-нибудь захочет. А я собиралась сжигать для нее бумажные подношения — подарки, послания, и приглашать к себе.
Я думала о том, что повеселит ее. В следующую встречу я хотела предложить ей найти людное место поздно вечером, когда ее будет видно. Она могла бы встать спиной к прохожему, пока кто-то не заметит потерявшегося ребенка и не решит подойти. Люди с тревогой увидят, как она медленно поворачивается к ним, и она с пустым лицом сможет прыгнуть на них, как монстр, вызывая их крики. Пугать людей ей точно понравится, я знала, ведь мы были сестрами.
Пора было пускать корни, расти дальше. И я вышла из дома босса, купила себе цветочный горшок и немного земли и вернулась в свою комнату.
Я наиграла короткую мелодию
— Жаль только, — сказала я, — что я не смогла очистить дерево, которому десять тысяч лет.
— Ли-лин, оно причинило столько страданий. Чуть не уничтожило все вокруг нас.
— Потому что его загрязнили. Оно жило тысячи лет мирно, спало, люди делали из него эликсир, и оно исцеляло их разумы. Когда дерево проснулось, оно услышало, как мертвые рабы кричат о мести. Оно не понимало, за что мстит, знало лишь страдания тех разумов и хотело ответить страданием.
— Ты хотела бы попробовать исцелить его?
— Точно, мистер Янци.
— Почему у тебя на подоконнике горшок?
— Я хочу вырастить там растение.
— Ли-лин, что у тебя в кармане?
— Ничего, мистер Янци.
— Жаль, Ли-лин, — сказал он. — То древнее растение было когда-то милосердным. Я хотел бы думать, что его можно исцелить, если бы кому-то хватило верности ухаживать за ним.
Я нащупала семечко в кармане.
— И я бы хотела так думать, мистер Янци.
— Чаю? — попросил он. Мы спустились на кухню, и я нагрела воды и налила ему чашку. Он вытянулся в теплой воде и сказал. — А-а-ах.
Неделю спустя прибыл подарок от отца. Маленькая статуя Гуань Гона, яростная, с черной бородой, кустистыми бровями, в боевой позе и с сильным копьем в руках. Но эта статуя божества была с красной повязкой. Отец напоминал о том, как я билась вслепую, и я улыбнулась. Статуя отправится на мой алтарь.
Шум крыльев привлек мое внимание. Чайки летали в воздухе, яркие, хоть и с простыми красками, громко кричали, три глаза сияли на голове каждой птицы.
— А-а! — позвали они. — Сян Ли-лин!
— Здравствуйте, друзья, — сказала я. — Что могу для вас сделать?
— Мы предупреждаем, а-а!
— Конечно. О чем?
— Смерть, Сян Ли-лин! Смерть близко, а-а!
Мне не нравилось, как это звучало.
— Можете сказать что-нибудь точное?
— А-а, — кричали чайки. — Остерегайся, смерть близко, а-а! Остерегайся… Австралия!
Я долго смотрела на чаек.
— Австралия?