Девушка индиго
Шрифт:
Маменька, позаимствовавшая у миссис Пинкни шелковый шарф, дабы повысить общий уровень элегантности своего наряда, пребывала в экстазе от возможности свести знакомство с двумя представителями мужского пола, очевидно нуждающимися в невестах, если не сейчас, то в ближайшем будущем. Я приготовилась стойко пережить предстоящий вечер, который грозил затянуться до бесконечности.
Генри, младший из Лоуренсов, оказался худосочным парнишкой на год или на два младше меня. Волосы у него были гладко зачесаны назад, а изгиб рта – губы как будто кривились в усмешке – придавал ему вид бесенка, который только и
Я обменялась взглядами с мисс Бартлетт, и она тайком высунула кончик языка в универсальной гримаске отвращения. Мне было очень трудно в этот момент сохранить бесстрастное выражение лица.
Одеты отец и сын Лоуренсы были безупречно; сукна такого высокого качества я не видела даже в Лондоне.
– Что ж, мистер Лоуренс… – начала маменька, едва все мы в торжественной обстановке уселись за стол.
– Называйте меня, пожалуйста, Джон, мадам.
Лоуренс-старший был упитанным джентльменом с водянисто-голубыми глазами и лоснящимся носом. В его внешности как будто сошлись черты людей разных возрастов – волосы могли бы принадлежать человеку старше моего отца, равно как глаза и зубы, а цвет лица и состояние кожи – кому-нибудь помоложе. Возможно, дело было в излишнем жирке, который не давал глубоко залечь морщинам. Щеки его казались идеально гладкими, словно на них не пробивалась щетина, как у других мужчин. Я поискала тонкие морщинки в уголках глаз, которые могли бы указывать на остроумие и веселый нрав, – недавно я заприметила таковые у мистера Пинкни и отметила для себя, что это неплохой способ определить характер незнакомого человека при первой встрече. У мистера Лоуренса искомые морщинки отсутствовали.
Маменька хихикнула:
– Джон, да, конечно.
Я отвернулась и поймала веселый блеск в глазах мистера Пинкни – от него явно не укрылось мое недовольство маменькиными комичными заигрываниями.
– Джон, – повторила она, – как вам нравится в гостях у наших любезных друзей? Вы живете где-то поблизости?
Я подумала, что было бы куда честнее спросить его о финансовом положении и роде занятий напрямую. Этикет, разумеется, таких вольностей не допускал, но и без того было очевидно, куда клонит маменька.
– О, у нашего мистера Лоуренса лучшая шорная мастерская в двух Каролинах, а может, и в целом свете, – вмешался в разговор мистер Пинкни. – Он сделался большим человеком среди дельцов Чарльз-Тауна.
– Вы мне льстите, Пинкни, – проворчал мистер Лоуренс, но при этом раздулся от гордости.
Я представила себе, как маменька сейчас мысленно подсчитывает, сколько денег зарабатывают шорники, и прикидывает, готова ли она снизойти до того, чтобы внести сына Джона, Генри Лоуренса, в список претендентов на мою руку. Мне с трудом удалось сдержать дрожь.
Тот факт, что моя мать всерьез обдумывает возможность породниться с людьми, которых в прежние годы она сочла бы недостойными нас по статусу, независимо от их благосостояния, свидетельствовал о ее категорическом неприятии нынешнего положения дел, устроенного
– Миссис Лукас, – повернулся к ней мистер Лоуренс, – ваш супруг, я слышал, вернулся на Антигуа. Поговаривают, он претендует на пост губернатора. Правда ли это?
Маменька заулыбалась и слегка расправила плечи:
– Что ж, да, полагаю, скоро наша Элиза станет дочерью губернатора Антигуа. Как занятно… с политической точки зрения.
Таким образом я получила недвусмысленное уведомление о том, что она твердо намерена выдать меня замуж, независимо от планов папеньки. Вместе с тем я поняла, что теперь мне придется не только вести дела на трех плантациях, но и противостоять маменькиным козням.
Я изобразила улыбку, одновременно стиснув зубы так, что голова разболелась.
– До чего же мне повезло сидеть рядом с вами, мисс Лукас, – раздался тихий голос справа от меня.
Я повернулась и взглянула в мальчишеское лицо сына Джона Лоуренса. Зачесанные назад и густо напомаженные темно-рыжие волосы открывали бледный высокий лоб.
– Мастер Лоуренс, – склонила я голову.
– Зовите меня Генри, пожалуйста.
– А вы не слишком малы, чтобы здесь сидеть, Генри? – поддразнила я его, ожидая такого же ироничного ответа.
Вопреки моим ожиданиям, губы мальчика не растянулись в улыбке, а сурово сжались, но это продолжалось лишь мгновение, затем он горестно усмехнулся:
– Знаю, вы не хотели меня обидеть, но мне столь часто напоминают о моем юном возрасте, что это весьма огорчительно. И более всего мне приходится терпеть это от отца.
Я закусила губу, мгновенно устыдившись своей оплошности.
– Вы правы, я не хотела вас обидеть. Это была шутка. Тем не менее я должна извиниться.
– Должно быть, вам такие огорчения неведомы, раз уж отец доверил вам управление своими делами на плантациях. Вероятно, он считает вас достаточно взрослой.
Я не услышала злости в тоне Генри, но в его словах был какой-то подвох.
– О… Честно признаться, у отца не было выбора. Мои братья Джордж и Томми учатся в Англии, а у маменьки слишком слабое здоровье, потому-то вся ответственность и легла на меня, – смиренно сообщила я и в попытке найти что-то общее между нами, чтобы продолжить разговор, добавила: – Но мне тоже все время приходится доказывать, что меня можно принимать всерьез и вопреки возрасту, и, увы, вопреки полу. А вы, по крайней мере, у отца единственный сын и наследник.
– Это верно, – самодовольно ухмыльнулся Генри Лоуренс, а затем вдруг закашлялся и покраснел. – Я… я так восхищаюсь вами… и мне, вероятно, не удается это скрыть. Что, если мы с отцом… навестим вас в Уаппу в ближайшее время?
– О… – Последний вопрос застал меня врасплох. Нельзя же было вот так взять и отказать. – Конечно, – ответила я, но предлагать им ночлег вовсе не собиралась. Когда Чарльз Пинкни приезжал проведать нас после восстания рабов, я попросила его остаться не задумываясь. А мысль о том, что Генри и его отец проведут ночь под нашей крышей, мне отчего-то претила.
Генри смотрел на меня и ухмылялся.
– Самый короткий путь к нам – на лодке, – быстро сообщила я. – Можно приплыть и уплыть в тот же день, на закате. Весьма приятственное путешествие. У нас великолепные закаты в ясную погоду.