Девушка индиго

Бойд Наташа

Предварительный заказ даст отцу возможность вложить деньги в закупку семян, и, усвоив все ошибки нашего опыта в этом году, в следующем мы будем уже хорошо готовы к сезону посева индигоферы.

Я невольно крепче сжала пальцы на локте мистера Пинкни, мысленно вознося хвалу Господу.

Он потрепал мена по руке:

– Я же говорил, что буду вам помогать, Элиза.

У меня на душе потеплело от его слов.

– И вы уже помогли. Очень. Я всегда буду вам признательна за это.

Теперь у меня был план. В противовес папенькиным разорительным амбициям, упрямству Старрата, сопротивлению

Кромвеля и неустойчивости финансового мира вокруг нас – у меня был план.

А еще Бен был на моей стороне, и я верила, что он изготовит индиго, вопреки всем помехам, чинимым Кромвелем.

И Чарльз Пинкни тоже был на моей стороне – он открывал мне дорогу к успеху всего нашего смелого предприятия.

Я собиралась обеспечить своей семье стабильность и процветание. В этом году посмотрю, что принесет нам первый опыт с индиго, подсчитаю доход от последнего урожая риса, и мне останется только набраться терпения и ждать. Возможно, уже в следующем году новый урожай индигоферы обеспечит нам прибыль, которая покроет все долги. Джордж вернется в Южную Каролину, конечно, но текущими деловыми вопросами по-прежнему буду заниматься я, потому что он еще слишком молод. И даже когда мой брат женится и другая леди будет зваться хозяйкой Уаппу, он позволит мне и дальше управлять семейным бизнесом. Наверняка позволит…

– Знаете, – сказал мистер Пинкни, – некоторые из нас искренне приветствуют ваше начинание и желают вам успеха в деле производства индиго – не только ради вас самой, но и ради будущего нашей колонии.

Я снова вскинула голову, чтобы взглянуть на него:

– Некоторые из вас?

– Я имею в виду плантаторов и их семьи. С кем-то вы знакомы, с большинством – нет. Дело в том, Элиза, что нынешняя эмиссия и девальвация, наряду со всем прочим, напоминают нам о том, что его величество не склонен принимать в расчет интересы своих подданных в Южной Каролине. Не сегодня, так завтра, когда наша молодая колония, как оперившийся птенец, встанет на крыло, мы можем обнаружить, что власти намеренно чинят новые препятствия нашему развитию и процветанию.

Я мысленно ахнула – такие крамольные речи на Балу в честь дня рождения короля! И вновь меня охватило чувство, что я тону. Но на сей раз пучина подо мной была еще глубже.

– Что вы говорите? – прошептала я, продолжая улыбаться – мы шли через холл, полный гостей, к лестнице, которая вела к дамскому салону для отдыха. В мой план по спасению фамильного состояния и обеспечению собственного будущего не входило беспокойство о делах государственного масштаба.

– Я всего лишь даю понять, что ради выживания всей колонии нам нужно разнообразить экспортируемые товары. Как вы сами сказали, цена на рис продолжает падать, и для того чтобы преуспеть, нам нужны другие решения. Возможно, начать производство шелка… – Он вскинул бровь.

– Или индиго, – тихо подхватила я.

– Или индиго, – согласился Чарльз.

Теперь я с удвоенным нетерпением ждала возвращения на плантацию, чтобы увидеть плоды наших трудов, ибо от них зависело многое.

32

Долго ждать возвращения в Уаппу из Чарльз-Тауна не пришлось – маменька, проснувшись на следующее утро, заявила, что чувствует приближение очередного

обострения своего недуга. Небо за окном тоже не предвещало ничего хорошего, так что мы решили отправиться на лодке домой, пока погода окончательно не испортилась.

В порту все говорили о бушующем в отдалении шторме, который, возможно, движется в нашу сторону. Неспокойное серое море сливалось на горизонте с аспидным небом. Мы укутались в шерстяные вещи и меха, спасаясь от ветра.

Все шесть миль путешествия в лодке маменька цеплялась за мою руку, а я старалась сохранить содержимое желудка на месте, для чего изо всех сил всматривалась вдаль поверх взбухающих волн. Но ничто не могло омрачить моей радости. Я даже повязала волосы желтой лентой, присланной в подарок отцом – наглядный символ моего ликования. Знаю, в такой угрюмый пасмурный день она была совсем неуместна.

Тем утром я проснулась с четким и неведомым ранее ощущением, что у меня есть цель. Если я ее достигну, это будет успех не только мой и семьи Лукас. Это будет нечто большее.

Как там сказал Плутарх? Золото легко создает империи, но не империи – золото.

Индиго будет моим золотом и серебром. Созданная им империя превзойдет отдельно взятое семейство Лукас. Возможно, империя – это вся Южная Каролина.

Если Кромвель не ошибся в расчетах, плитки красителя должны ждать меня дома по возвращении. И хотя возвращались мы раньше, чем ожидалось, я еще надеялась, что все будет сделано, как обещано. Солнце не показывалось из-за туч несколько дней, однако можно было ожидать, что краситель уже полностью высох.

Как только плитки будут готовы и шторм пройдет вдоль побережья, я сразу отправлю Того с образцом в Чарльз-Таун. И несколько плиток пошлю отцу! Счастливое нетерпение весело бурлило у меня в груди, как пузырьки в воде.

Я все сделала вовремя. Небеса смилостивились надо мной и послали мне Бена, мы собрали урожай индигоферы, до того как все окончательно разладилось в финансовом мире вокруг нас. Оставалось лишь вознести благодарственную молитву.

– Что на тебя нашло? – проворчала маменька, и я поймала себя на том, что улыбаюсь, подставляя лицо ветру.

От мыслей о процветании нашей семьи и о том, как отец будет мною гордиться, кругом шла голова. Мало того – мой успех принесет огромное благо всей колонии. И мистер Пинкни будет весьма впечатлен, узнав, насколько я преуспела в своем начинании.

– Так в чем же дело? – не отставала маменька. – Я думала, после того как вчера вечером ты не сделала ни малейшего усилия, чтобы очаровать какого-нибудь холостяка, тебе сегодня будет хоть немножко стыдно.

– Никто не проявил ко мне интереса, мама, – отозвалась я; неизменная тема замужества мне изрядно надоела.

– Если уж эта замухрышка Мэри Шардон сумела обзавестись мужем, пусть он уже и преставился, ты-то могла бы хоть попытаться.

– Маменька! – ужаснулась я. – Мы каждый вторник ездим к Мэри и ее родителям, пользуемся их гостеприимством, а вы так о ней говорите? Она, между прочим, моя подруга!

– Я говорю чистую правду. Посмотреть на нее да послушать… Серая мышь во всех отношениях. Право слово, Элиза, для нас с твоим отцом сущее оскорбление то, как ты себя ведешь.

– И как же я себя веду?