Девушка из дома на набережной
Шрифт:
Где-то слышен голос всё ещё пытающейся найти её Жанны: «Лара! Лара! Лара!»
– Лара! Лара, проснись! – услышала Лара голос Ивана. Она приоткрыла веки, почувствовала, как тот гладит и целует её волосы. – Что ты здесь делаешь?
– Мне хотелось увидеть тебя. Где ты был?
– Я думал, ты проведёшь весь день с мамой.
Ларе не понравилось, что он не ответил на вопрос.
– Где ты был? – резко спросила Лара. Она встала, собираясь уйти, но не смогла двинуться с места и, прислонившись к стене, заплакала. Тело не подчинялось ей. Как оборванный лоскут
– Лара… – Иван подумал, что Лара ревнует его. – Успокойся. – Он обнял её. – Я был у себя в лаборатории, работал.
Лара недоверчиво посмотрела на него: правду он говорит или нет?
– Ты мне не веришь? – усмехнулся Иван. – Я кое-что придумал специально для тебя, любительница кофе.
Лара посмотрела на Ивана, как будто спрашивая: «Что же это?»
– Ты всегда говорила, что твоя любимая актриса – Одри Хепберн.
– Что же ты придумал? Позавтракать у «Тиффани»?
– Нет. – Иван рассмеялся. – Впрочем, мне нравится это идея. Только, как мне помнится, в этот магазин тебя не заманить. Поэтому я придумал десерт.
– Какой?
– Он называется «Coffee а Roma», – ответил Иван и достал из пакета фирменную коробку с логотипом его кулинарии. В ней лежали несколько стеклянных вазочек, заполненные прослойками шоколадно-кофейного десерта. Цвет плавно переходил от светло-бежевого в тёмно-шоколадный. Сверху десерт был украшен тонкой шоколадной паутинкой. – Возьми. Ты будешь первая, кто попробует это.
Лара взяла коробку, улыбнулась.
– «Римские каникулы» – это, наверное, мой самый любимый фильм.
И вдруг снова заплакала. В этих слезах было всё – счастье, боль, радость, вернувшийся из сна страх, воспоминания о сегодняшней встрече со Стасом. «Снова Рим, – подумала она. – А как бы я поступила, если бы это был не сон, а реальность? Неужели для меня всё ещё существует проблема, кого выбрать?»
Иван обнял Лару.
– Я не ожидал от тебя такой реакции. Думал, ты будешь рада.
– Я рада, я очень рада. Обними меня, крепче, – попросила Лара. Иван подчинился. Лара прижалась к нему, уткнувшись в плечо, и ещё горше заплакала. Она думала о Стасе. О том, как бежала от него, как ощущение загнанной жертвы снова вернулось к ней, как чувствовала, что Стас всё это время был в Москве. И что будет теперь? Ведь он наверняка попытается её найти. Вдруг он уже сейчас стоит на лестнице и ждёт? Как вернуться домой?
Но её никто не ждал. Когда Лара через несколько часов вернулась домой, лестничная площадка была пуста. Она отперла дверь, прошлась по комнатам. Села на кухне на подоконник и посмотрела на окно Ивана, зная, что сейчас его нет дома.
Глава 43
Утром Юля проснулась, чувствуя резкую боль в животе, небольшой жар и сильную головную боль. К ней подошла медсестра.
– Ну как вы? – спросила она участливым голосом.
– Пить хочется, – ответила Юля.
– Я сейчас принесу, – сказала Наталья Ивановна и вышла из комнаты.
Через несколько минут она вернулась со стаканом воды. Помогла Юле напиться. После
– Как вы чувствуете себя? Лучше? – спросила Наталья Ивановна.
– Да, неплохо. Мне кажется, у меня температура.
Наталья Ивановна измерила ей температуру, давление.
– Не так плохо, – сказала она, посмотрев на градусник. – Тридцать восемь с половиной, после операции часто бывает. Давайте я вам сделаю укол, будет легче.
– Хорошо, – согласилась Юля.
Наталья Ивановна сделала укол.
Потом она приготовила Юле завтрак: овсяную кашу и чай с молоком. Девушка ела без аппетита.
Ближе к полудню Наталья Ивановна спросила у Юли разрешения отлучиться на несколько часов – надо было съездить в больницу и ненадолго заскочить домой, проведать сына.
– Он у меня уже во втором классе учится, – сказала Наталья Ивановна. В её голосе чувствовались нотки грусти. Было видно, что женщина скучает по сыну.
– Это вы из-за меня не смогли его увидеть? – Юля почувствовала себя виноватой.
– Нет, что вы, – успокоила её Наталья Ивановна. – У меня же суточное дежурство. А Костик с бабушкой, он умница.
– Вашего сына зовут Костя?!
– Да, – спокойно ответила женщина. – Вы так удивились.
– Я думала, вы хотите позлословить после той статьи.
– Какой статьи? – не поняла женщина.
– Разве вы не читали вчера в журнале? – Юля решила, что женщина просто из вежливости не хочет её расстраивать.
– Что вы, Юленька, мне не до чтения, – искренне сказала Наталья Ивановна. – У меня столько забот. Я Костю одна воспитываю. Мама у меня золотая, дай ей Бог здоровья, помогает. Ей почти восемьдесят, но она старой закалки, всю войну прошла. И на месте не сидит, всё по дому делает, на здоровье не жалуется, хоть и болячек куча. А на зарплату медсестры в наше время не особенно проживешь, поэтому я из этих «сутки – троё дома» бываю там, наверное, лишь один день. Чтоб на Костю посмотреть, чмокнуть его, а потом бегу куда придётся: подрабатываю везде – и уборщицей и няней, и сиделкой. Не до журналов мне и даже не до телевизора. Прихожу домой, ставлю чайник, а сама чувствую, что даже пить не хочется. Съедаю какой-нибудь бутерброд, выпиваю чай – и спать. – Наталья Ивановна умолкла, огляделась по сторонам и, заметив под кроватью валявшиеся вещи, подняла, сложила аккуратно в шкаф. – Вы извините меня. Про вас что-то написали?
– Это неважно, – покачала головой Юля. – Сколько вам Штейн дал?
– Простите, кто? – не поняла Наталья Ивановна.
– Мой… – Юля запнулась, ей совсем не хотелось называть Штейна мужем. – Тот мужчина вчера в больнице. Сколько он вам денег дал?
– Много, – виновато ответила женщина. – Я обещала нашему заведующему половину.
– А почему вы согласились, Наталья? – спросила Юля, пристально глядя на женщину.
– Вас жалко стало, – сказала женщина. – Он так на вас кричал, что я испугалась. Знаете, мой муж меня тоже бил. Я терпела ради Костика почти три года, думала, всё-таки отец, но потом поняла, что сама себя обманываю. И ушла.