Девушка из дома на набережной

Кентон Ольга

– Я Костю позлить хотела, – Юля виновато посмотрела на Даниила, она почему-то надеялась, что Даня легко это поймет. – Чтоб он приревновал и вернулся ко мне.

– Да не нужна ты ему, он тебя мне отдал, – с акцентом на слове «мне» грубо произнёс Даниил.

– Как отдал? Что значит отдал? – Шокированная услышанным, Юля села в кровати, одеяло упало, обнажив грудь. Юля сразу же прикрыла её рукой. – Я что, игрушка, что ли, или вещь?

– Получается, что для него – да, – ответил Даниил, закурил и вышел на балкон.

Юля почувствовала, как комната наполнилась

морозным воздухом, перемешанным с запахом хвои, шишек и табака. Она встала и торопливо оделась.

– Дай и мне закурить, – сказала она Даниилу, когда тот вернулся в комнату.

– Я думал, ты не куришь, – Даниил начал ходить по комнате взад-вперёд, поглядывая на Юлю в непонимании.

Не ответив, Юля взяла сигарету из его пачки, прикурила, затянулась, немного покашляла. Потом села на диван, стоявший напротив балконной двери, недалеко от кровати.

– А я думала, ты любишь меня, – Юле показалось, что за одну секунду её жизнь стала другой. В душе были смешанные чувства, не только обида и боль, но какое-то непонимание происходящего. Злость на саму себя за доверчивость. Она показалась самой себе маленьким мотыльком, на которого наступили и растоптали без сожаления. – Да чем ты лучше Гринёва, раз согласился на его условия? Делал доброе дело?

– Да, – грубо ответил Даниил, понимая, что Юля права, но признавать свою ошибку ему не хотелось – его поступок был так же гадок, как и Костин.

– Я думала, что хоть тебе могу доверять, – Юля заметила, как Даниил кивнул, – но получается – нет. Я никому не могу доверять, все вы врёте.

Юля закурила вторую сигарету. Обхватила колени руками, опустила голову и тихо заплакала. Даниил вначале не понял, что произошло, продолжая ходить из угла в угол. Но заметив, как вздрагивают плечи Юли, остановился и подошёл к ней. Убрал руки от её лица.

– За что, скажи?! – Взгляд Юли был разочарованным и как будто в одну минуту повзрослевшим. – Что я сделала не так, что со мной можно так поступать? За то, что я наивная девочка с Урала, поверившая в настоящую любовь и дружбу? Да, я не знаю современных законов жизни. И вот это всё, – Юля оглядела комнату, – вся эта роскошь – не про меня. Я не заслуживаю этого.

– Ты заслуживаешь гораздо большего, – тихо произнёс Даниил.

– Но разве я этого просила? – не слыша его слов, продолжала Юля. – Разве я хотела, чтобы меня, как куклу, нарядили в красивые тряпки, посадили в золотую клетку? Скажи, Даня, когда я дала вам повод думать, что так можно со мной поступать? Когда я совершила эту ошибку?

– Ты ничего не сделала.

– Нет, ответь. Я хочу знать, я только дура или полная дура, что поверила вам.

– Юля, прости. – Даниил бросился перед ней на колени. – Прости меня. Я ведь тоже хотел разозлить Гринёва. Но видеть твои слёзы – выше моих сил. Проси всё что хочешь, только прости меня.

– Боюсь, у тебя этого нет, Даня.

– Что же тебе нужно? – удивился Даня. Даже если то, о чём попросит Юля, очень дорого и стоит огромных денег, он обязательно это ей найдёт.

– Уважение.

Юля встала, накинула пуховик, валявшийся на полу, натянула сапоги

и выбежала из дома Даниила. Остановилась возле высокой железной ограды с большой закрытой дверью. Юля со страхом подумала, что сейчас придётся возвращаться и просить Даниила выпустить её. Боязливо, словно убегающий преступник, она обернулась и посмотрела на окна дома. Они были пустыми, чуть припорошенные снегом с застывшими на окнах снежинками. Было тихо. Никакого городского шума, а только умиротворение подмосковного леса. Нет, не до красоты сейчас было… Никакой картинный пейзаж не мог изменить того, что творилось в душе. Юля быстрым взглядом осматривала высокие бетонные стены, надеясь найти в них хоть какую-то лазейку. Но вот автоматические двери начали медленно разъезжаться, и как только между ними образовалась щель, Юля протиснулась сквозь неё, боясь, что они захлопнуться обратно.

Выскочив на Рублёвское шоссе, она огляделась. В обе стороны ехали машины. Юля застегнула куртку, натянула берет и, засунув руки в карманы, двинулась в сторону МКАД, надеясь, что выйдет к ближайшей автобусной остановке.

Ветер бил в лицо. Она шла, чувствуя, как слёзы без остановки катятся по щекам и мёрзнут на губах, и всхлипывала, вытирая рукавом лицо. Все мысли сводились только к одному вопросу: «Почему?»

Вдруг возле неё затормозила машина.

– Юля! Вот так и встреча! Что ты здесь делаешь, принцесса? – услышала она чужой, но очень знакомый голос.

Юля посмотрела на говорившего и узнала его: это был тот самый мужчина, с которым она познакомилась на съёмках. Юля попыталась вспомнить его имя, но не смогла – визитка валялась в комнате на тумбочке.

– Садись в машину. – Лёва открыл дверцу.

Юля села. Встретить в таком захолустье знакомого – это была удача.

– Куда тебе?

– Мне в Москву.

Лёва расхохотался. Юля удивлённо посмотрела на него: что смешного она сказала?

– А я несколько раз караулил тебя возле института, но, видимо, пропустил.

– Да? А зачем?

– Ты же не звонишь!

Юля замолчала. Похоже, он упрекнул её в невежливости.

– Простите, я была очень занята. – Ей правда было совестно перед этим мужчиной.

– А-а-а. – Лёва расплылся в улыбке, как ребёнок радуясь Юлиному простодушию. Его до дрожи в коленях радовало, как она смущается, как не хочет сказать чего-то обидного. Так и хотелось протянуть лапу в сторону этой мышки, сграбастать и сжимать сильно-сильно, чтобы она еле могла дышать, а потом ласкать и целовать, а если захочет вырваться – не выпускать. – Ты хоть помнишь, как меня зовут?

– Честно? – Юля смутилась. – Нет, простите.

– Как обидно. – Лёва состроил свою фирменную гримасу обиженного мальчика, на которую клевали все женщины независимо от возраста и социального положения. Его взгляд и все движения пробуждали в женщине чувство вины и жалости, и той сразу хотелось показать себя с лучшей стороны.

– Простите, – ещё раз извинилась Юля, – но у меня дома есть ваша визитка.

Лёва хмыкнул, продолжая изображать якобы обиду.

– Ну хорошо, прощу при одном условии.