Девушка из дома на набережной
Шрифт:
Лара чувствовала себя рядом с Иваном спокойно и уверенно, хотя по-прежнему боялась выходить в людные места, опасаясь ненужных встреч. Поэтому если и соглашалась выйти куда-то с Иваном, то только туда, где встреча с людьми из прошлого сводилась к минимуму. Но однажды интуиция её снова подвела – Иван пригласил её на скачки.
Там оборванным куском пленки старого фильма всплыла фигура Штейна. Лара заметила его ещё издалека в сопровождении девушки, лица которой не могла разглядеть. Как назло, Иван оказался совсем рядом с ними. Увидев растерянный взгляд Лары, он подумал, что она ищет его. И, замахав
Только Штейн мог обернуться, услышав это имя. Его лицо покраснело. Он отыскал взглядом Лару, потянул Юлю за руку и ушёл в другую сторону, прошептав что-то. Юля оглянулась на Лару, стоящую недалеко. Та, к собственному удивлению, не двигалась с места – уголки её губ слегка приподнялись.
– Кто это? – спросил Иван, подойдя. – Мне показалось, что эта пара знает тебя.
– Никто. Люди из прошлого, – сказала Лара и отвернулась. Она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.
Иван дотронулся до её плеча. Лара вздрогнула.
– Что с тобой? Ты расстроена? – спросил он, не понимая такой резкой перемены в ней.
– Мне нужно уйти, – сказала Лара и, не взглянув на него, убежала.
Иван растерялся, пытаясь взять в толк, что произошло и что такого он сказал, что Лара сбежала.
Вернувшись домой, Иван застал Лару сидящей возле двери на лестнице.
– Здравствуй, – прошептала она.
– Здравствуй.
– Я могу войти? – Голос её был грустным.
– Да, пожалуйста. Только извини, у меня мало времени. Я уезжаю.
– Куда? – Ларе вдруг захотелось броситься к нему и непременно удержать. Ей не хотелось расставаться с ним.
– В Париж, – ответил Иван.
– Надолго? Это из-за меня?
– Нет, мне нужно по делам, – не глядя ей в глаза, произнёс Иван и, войдя на кухню, включил кофеварку. – Выпьешь чашку кофе?
– Да, спасибо. Когда ты вернёшься?
– Не знаю, – сказал он и, повернувшись к Ларе спиной, загремел чашками.
Лара бросилась к нему, обняла и уткнулась головой в его спину, чувствуя, как начинает плакать.
– Прости меня, не уезжай, пожалуйста, – тихо сказала она. Голос её звучал виновато.
– Лара, по-моему, ты ясно дала мне понять, что я для тебя ничего не значу. Я думал, этот месяц, что мы провели вместе, был особенным, но, видимо, ошибся. Я не буду тебя упрекать ни в чём, это твой выбор. Мне нужно ехать, а у тебя есть свои интересы в Москве.
– Ты думаешь, тот мужчина мне интересен?
– Я ничего не знаю. Ты убежала, и я видел, что он тоже ушёл.
– Я… – Лара вздохнула, не зная, как найти слова, чтобы он понял: она просто испугалась, ей хорошо только с ним, и если есть сейчас в её жизни кто-то важный и самый дорогой, так это он. – Я не знаю, как тебе всё объяснить, но поверь, я не могла там больше находиться, а когда поняла, что ты обидишься, вернулась к тебе.
– Я не обиделся. Мне слишком сложно тебя понять – ты ничего не говоришь. – Иван повернулся и посмотрел на Лару. В первую секунду ему были неприятны её слезы, но и сразу же удивило покаянное выражение лица, словно она действительно не знала, что делать, как поступить. И не потому, что не хочет, а потому что не может найти верный выход. Ивану стало жалко её – захотелось обнять её и защитить
– Я не могу, – жалобно произнесла Лара. Она понимала, что рассказывать о Штейне не стоит, иначе придётся переворошить все полки прошлого с расставленными на них фигурами Аристовского и Ильина, Строгинова, Кости Гринёва. Обо всём этом хотелось забыть, как о страшном сне. Рассказать же о Штейне, не упомянув других, невозможно.
– Он так для тебя важен?
– Я его ненавижу. Но не заставляй меня рассказывать эту историю. – Лара поднесла ладони к лицу Ивана. – Послушай, единственный человек, который меня сделал счастливой, – это ты. Я давно не встречала такого, как ты, – искреннего, честного и доброго. Прошу тебя, не уезжай. Если тебе действительно нужно ехать, я пойму. Но не делай этого, только чтобы сбежать от меня.
– А почему ты это делаешь?
– Потому что… – Лара задумалась. – Я не знаю, где моё место в этом мире.
Иван приблизился к ней, обнял и стал гладить её волосы, глядя в глаза Лары. Она прекратила плакать.
– Но я очень хочу, чтобы оно было рядом с тобой, – выдохнула Лара.
Иван начал её целовать.
Лара чувствовала, как от поцелуев и прикосновений тепло разливается по всему телу. Все её чувства в этот момент были предназначены Ивану. Лара словно растворялась в нём. Ей было приятно отвечать на его поцелуи и ощущать тёплый аромат его кожи, чувствуя защиту его сильных рук.
Лара заснула в его кровати обнажённая, чувствуя едва уловимый запах кофе.
Среди ночи она проснулась. Было страшно представить, что всё произошедшее было лишь выдумкой. Но поборов свой абсурдный страх, она медленно повернула голову и увидела рядом спящего Ивана. Она посмотрела в окно, где виднелось ночное московское небо с едва мерцающими звёздами, и почувствовала себя невероятно счастливой. Ей показалось странной пришедшая вдруг мысль об осознании этого счастья. «Я ведь и раньше испытывала подобное, – подумала она, – но не так…» Это было совершенно новое ощущение счастья, как будто всё в ней, все её мысли пришли в одно правильное единство – гармонию. Всё в этом мире было хорошо: и сам мир, и этот город, и эта квартира, Иван, спящий рядом, и она сама. Всё несоединяемое вдруг разом соединилось.
Раньше, со Стасом, она тоже чувствовала счастье, но это было счастье голодного человека, которому наконец-то дали поесть. И она с жадностью набрасывалась на этот кусок, не замечая, что кусок-то маленький, почти гнилой. И после того, как еда была съедена, чувство голода начинало медленно возвращаться.
И Лара поняла, что ощущение подобного, чистого, как кристалл, счастья не может длиться долго. Это было как отрешение от всего, а вместе с тем – принятие всего. Но стоило Ивану повернуться на бок, обнять её и прошептать полусонным голосом: «Завтра пойдём гулять в город…», как это ощущение ушло. И не было ничего плохого в том, что он сказал, – наоборот, как было бы замечательно пойти завтра гулять. Но в её возвышенное ощущение счастья вмешалось счастье приземлённое. Лара попыталась вернуть тот правильный баланс эмоций, который был несколько секунд назад, но не смогла. И тем дороже стали те ощущения. С воспоминаниями об этом она заснула.