Девушка из офиса
Шрифт:
«Тусклый свет люстры,
Надпись «18+» для ее бюста.
И я забыл всех предыдущих,
потому что Бюст – Всемогущий»
Играет в динамике любимая группа Артема, и я думаю, кого же он представляет, когда азербайджанский рэпер по кличке Брутто произносит вот это «Бюст всемогущий». В отличие от Карины, я не могу похвастаться пышными формами, у меня тонкая кость и практически андрогинная худоба в стиле героинового шика, модного в глянце девяностых, чем я очень горжусь и считаю своей фишкой.
Поправляю съехавшую лямку бюстгальтера. Наверное, девушки
Полчаса спустя мы валяемся на диванах, курим кальян, я кутаюсь в его руках, уткнувшись ему в шею, пахнет духами и яблочным табаком. Шепчу ему на ухо, что хотела бы остаться наедине. И мы, конечно, едем к Артему, и, конечно, занимаемся любовью, но я никогда не остаюсь у него на ночь, и он всегда отвозит меня домой.
На часах два ночи, я крадусь в свою комнату, стараясь не разбудить родителей, но знаю, что мама не спит, всегда ждет моего прихода. Ложусь в постель, закрываю глаза и начинаю свой ежевечерний сеанс визуализации. Вдох-выдох. Свадьба в красивом загородном отеле, большая квартира в центре Москвы, беременная фотосессия у камина, отдых на Мальдивах.
3 Надя
Понедельник – день не просто тяжелый, он злой, он выливается как ведро ледяной воды – резко, жестко, без предупреждения. Вот, ты еще нежишься в постели, в пьянящем забвении выходного дня, когда тебе никуда не нужно торопиться, а потом раз – и тебя затягивает затхлое метро, серые офисные ряды, невкусные обеды, срочные имейлы и никому не нужные отчеты. И жизнь как будто немного заканчивается.
Московское метро похоже на поезд, который везет грешников прямиком в ад. А как иначе объяснить вагон, набитый потными злыми телами, волочащимися на нелюбимую низкооплачиваемую работу? Из метро я выхожу изрядно потрепанной, как после легкой фанатской потасовки на дерби. Первым делом причесываюсь и поправляю макияж, затем перескакиваю в высокие каблуки и иду пить кофе. Этому ритуалу я следую уже долгих шесть лет, что я провела в Корпорации.
– Презентация для квартальной встречи готова? – бросает фразу в воздух, не обращаясь ни к кому конкретно, Надя Герк. Она проходит мимо нас в свой кабинет, громко цокая каблуками.
Надя Герк – моя начальница, настоящая стерва, эдакая Миранда Пристли а-ля рус. Тридцать шесть лет, не замужем, детей нет. Поговаривают о ее патологической жадности и панической боязни потерять свое хлебное место. Она водит Мерседес и носит дизайнерские туфли, и я могу только догадываться, какая у неё зарплата. Думаю, желающих занять ее место, и правда, немало.
Мы с Машкой переглядываемся, и я понимаю, что фраза Нади обращена ко мне. Машка – моя коллега, девушка размера L, на два года старше меня. Она настоящая русская красавица с круглым лицом, длинной русой косой и барашками волос на висках. Попросту говоря –сельская доярка. Она из той категории сотрудников, кого я называю задротами. Так я называю всех понаехавших, за то, что те сутками сидят на работе, чтобы не дай бог не уволили, и чтобы было чем платить за съемную квартиру. Они подрывают стандарты работы в корпорациях, потому что устанавливают слишком высокую планку:
С нами в отделе ещё работает Лёня. Леня – обычный парень, москвич, и в отличие от нас с Машей, не особо парится насчёт гормональных скачков Нади. Из примечательного в Лене только его фамилия – Большов, насмешка судьбы над парнем с его габаритами: рядом с Леней даже я со своим XS кажусь Скулкиной на фоне Еприкян. Все вчетвером мы работаем в отделе с очень серьезным названием – финансовое планирование и анализ. Если бы не мы, наша Корпорация не знала бы, насколько хорошо она работает и как много зарабатывает.
Подскакиваю со своего места и подбегаю к Надиному кабинету. Он похож на стеклянный куб, сквозь стены которого она всегда может за нами наблюдать, поэтому всякий раз, когда она в кабинете, мы сосредоточенно пялимся в мониторы, изображая усердную работу. Мне хочется сказать Наде, что воспитанные люди сначала здороваются, но я заглядываю в ее кабинет и заискивающе произношу:
– Доброе утро, а презентация уже готова!
Надя уже успела устроиться за своим рабочим местом, и, не отрываясь от монитора, в своей обычной манере разговаривать с нами, как с крепостными, велит мне скинуть презентацию по почте.
Плюхаюсь на стул, открываю слайды и перепроверяю. Эта презентация очень важна для меня: Надя первый раз поручила мне подготовить материалы, с которыми она докладывает топ-менеджменту на встрече по результатам квартала. Раньше этот отчет готовила Машка, поэтому сейчас у меня есть шанс доказать, что я тоже чего-то стою.
– Долго ещё ждать? – кричит Надя из своего «аквариума».
Я вздрагиваю и нажимаю «отправить».
Через десять минут в корпоративном мессенджере всплывает сообщение от Нади: «Зайди», и у меня пересыхает во рту. Вряд ли эта стерва зовет меня, чтобы похвалить, думаю я, пока плетусь в кабинет.
– Присаживайся, – Надя указывает на стул рядом с собой, – Во-первых, – она делает драматичную паузу, и я уже понимаю, что с презентацией что-то не то, – Оформление, – произносит Надя, а я пытаюсь заглянуть в монитор. Она разворачивает его ко мне и пальцем указывает в экран. Я сначала смотрю на ее кроваво-красный маникюр и только потом на экран. Затем перевожу непонимающий взгляд на Надю.
– Не видишь? – словно читая мои мысли, произносит она.
– Нет, – честно признаюсь я.
– Шрифт – кривой! – чеканит она, а я понимаю, что она тупо ко мне придирается. Разве человек в здравом уме будет так злиться из-за шрифта?
Она демонстративно выделяет текст и выбирает шрифт «Calibri».
– Вот, так-то лучше! Ну нельзя быть такой неаккуратной! – она произносит это подчеркнуто уничижительным тоном. – А во-вторых, вот это что такое? – она уже переключила следующий слайд и теперь указывает пальцем на KPI по оборотному капиталу.
– Это – KPI по оборотному капиталу, – говорю, я. И с этим ей сложно поспорить.
– Я вижу, что это – KPI по оборотному капиталу. Но он неправильный, – сверкает она глазами.