Девушка, которая играла с огнем
Шрифт:
Четыре дня назад она была приглашена на ланч вице-директором одного из крупнейших шведских медиапредприятий. За салатом он совершенно серьезно сообщил, что хочет предложить ей должность главного редактора их самой большой ежедневной газеты. «На правлении обсуждалось несколько имен, и мы пришли к выводу, что вы принесете газете большую пользу. Мы хотим привлечь вас к работе», — сказал он. По сравнению с жалованьем на предложенной ей должности ее доход в «Миллениуме» выглядел до смешного жалким.
Новое предложение оказалось неожиданным, как гром средь ясного неба, и она растерялась. «Почему именно я?» — спрашивала она.
Он долго упирался, уходил от ответа, но в конце
— Но я не разделяю основных политических взглядов газеты!
— Какое это имеет значение! Вы также не являетесь завзятой противницей. Вы будете главным редактором, принятие политических решений — не ваше дело, а передовица уж как-нибудь сама о себе позаботится.
Решающее значение для выбора имело также, хоть этого он и не сказал вслух, происхождение Эрики из высших слоев общества, что дало ей соответствующее воспитание и связи.
Она ответила, что предложение показалось ей заманчивым, но она не может немедленно дать ответ, сначала ей нужно хорошенько все обдумать. Они договорились, что в ближайшее время она сообщит о своем решении. Вице-директор добавил, что если ее сомнения вызваны размером оплаты, то можно продолжить обсуждение этого вопроса. Кроме всего прочего, здесь предполагается чрезвычайно мощный «золотой парашют» — а ей ведь пора уже позаботиться о своей будущей пенсии.
Скоро ей сорок пять. К этому возрасту она благодаря собственным заслугам поставила на ноги «Миллениум» и стала главным редактором, и вот теперь ей предлагают начать все сначала на новом месте и сделаться заместителем у кого-то другого. Момент, когда она будет вынуждена снять трубку и сказать «да» или «нет», неумолимо приближался, а она все еще не знала, что ей ответить. Всю прошедшую неделю она несколько раз собиралась обсудить этот вопрос с Микаэлем Блумквистом, но так и не собралась. И вот сейчас она чувствовала, что темнила в отношениях с ним, и из-за этого ее мучила совесть.
Несомненно, это предложение заключало в себе не одни только светлые стороны. Положительный ответ означал, что придется прекратить сотрудничество с Микаэлем. Он никогда не пойдет следом за ней к Большому Дракону, как бы она его ни соблазняла. Деньги ему не требовались, ему и без них было хорошо — только бы никто не мешал спокойно заниматься своими текстами.
Эрика превосходно чувствовала себя в качестве главного редактора «Миллениума». Благодаря этой работе она завоевала в журналистике определенный статус, который в душе воспринимала скорее как удачу, доставшуюся ей не по заслугам. Она была редактором, а не автором новостей. Это была не ее область, свой уровень как пишущей журналистки она считала средним. Зато у нее хорошо получалось вести беседы на радио или на телевидении, но в первую очередь она была блестящим редактором. Кроме того, ей вообще нравилась текущая редакторская работа, которая входила в ее обязанности на посту главного редактора «Миллениума».
Однако предложение
Где-то возле «Гранд-отеля» в Сальтшёбадене она, к своему огорчению, поняла, что не сможет сказать «нет», и заранее затрепетала при мысли о том, как сообщит эту новость Микаэлю Блумквисту.
Как обычно, обед в семействе Джаннини проходил в обстановке некоторого хаоса. У Анники, сестры Микаэля, было двое детей: тринадцатилетняя Моника и десятилетняя Йенни. На попечении ее мужа, Энрико Джаннини, начальника скандинавского отделения компании, занимавшейся биотехнологиями, находился шестнадцатилетний Антонио, его сын от предыдущего брака. Остальные гости состояли из его мамы Антонии и брата Пьетро, жены последнего Эвы-Лотты и их детей Петера и Никола. Кроме того, в том же квартале жила сестра Энрико, Марчелла. К обеду была также приглашена тетушка Энрико, Анджелина, которую родня считала совершенно сумасшедшей или, во всяком случае, необыкновенной чудачкой, вместе с ее новым бойфрендом.
Поэтому уровень хаоса, царящего за весьма вместительным обеденным столом, был довольно высок. Диалог велся на гремучей смеси шведского и итальянского языков, временами всеми одновременно. Ситуация отнюдь не становилась легче оттого, что Анджелина посвятила этот вечер обсуждению вопроса о том, почему Микаэль до сих пор еще холостяк, сопровождая дискуссию предложением подходящих кандидатур из числа дочерей своих многочисленных знакомых. В конце концов Микаэль заявил, что он бы и рад жениться, но, к сожалению, его любовница уже замужем. От таких слов даже Анджелина на некоторое время умолкла.
В половине восьмого вечера запищал мобильный телефон Микаэля. Он думал, что отключил телефон, и, покинув собеседников, надолго застрял в прихожей, откапывая аппарат во внутреннем кармане куртки, которую кто-то закинул на шляпную полку. Звонил Даг Свенссон.
— Я не помешал?
— Да нет, ничего. Я обедаю у сестры, и ее родственники пытаются меня прижучить. А что случилось?
— Случились две вещи. Я пытался дозвониться до Кристера Мальма, но он не отвечает.
— Сегодня он в театре со своим бойфрендом.
— Вот черт! Мы с ним договаривались встретиться завтра утром в редакции, чтобы посмотреть фотографии и иллюстрации для книги. Кристер обещал заняться ими на праздниках. Но Миа вдруг решила съездить на Пасху к родителям в Даларну, чтобы показать им свою работу. Поэтому завтра мы рано утром уезжаем.
— Ну и поезжайте.
— Мои фотографии все на бумаге, и я не могу послать их по электронной почте. Нельзя ли сегодня вечером передать эти фотографии тебе?
— Ладно… Но только слушай, я сейчас в Леннерсте. Я побуду тут еще некоторое время, а потом вернусь в город. Чтобы попасть в Энскеде, мне надо будет сделать совсем небольшой крюк. Мне нетрудно заехать к тебе за фотографиями. Ничего, если я буду часов в одиннадцать?
Даг Свенссон ответил, что это подойдет.
— Есть еще одна вещь, которую я хотел сказать. Боюсь, это тебе не понравится.
— Валяй, рассказывай!
— У меня тут выплыла одна закавыка, которую я хотел бы проверить, прежде чем книга пойдет в печать.
— О'кей. И о чем речь?
— Это — Зала. Пишется через «зет».
— И что это за Зала?
— Это гангстер, по-видимому из Восточной Европы, возможно, из Польши. Я упоминал о нем в нашей переписке несколько недель тому назад.