Девушка на выданье

Элбури Дороти

— Надо надеяться, что добрый доктор не опередил тебя! — насмешливо бросила графиня, заметив грозное выражение на лице внука. — Чарльз уже дважды танцевал с ней и не мог пригласить ее в третий раз. На самом деле нам еще повезло, что Редферн и его сестра присоединились к нашей группе, так как они достаточно хорошо знакомы с некоторыми из присутствующих здесь джентльменов, чтобы сделать необходимые представления. Иначе мы бы имели весьма бледный вид!

Ожидая ответного выпада на свою речь и, к своему удивлению, не получив его, графиня смерила взглядом своего внука, горящего праведным гневом от открытия,

что Хелена танцевала с несколькими партнерами, и прибавила более примирительным тоном:

— Как бы там ни было, Ричард, вряд ли твое длительное отсутствие укрылось от нашего бдительного комитета. Тебе следует что-то предпринять, чтобы улучшить ситуацию, поскольку я уверена, что не должна напоминать тебе, каковы истинные мотивы нашего пребывания здесь.

Ричард, стараясь вернуть самообладание, заверил графиню, что сделает все возможное, и, заметив, что танец заканчивается, отошел в сторону, давая возможность своему кузену и доктору отвести на место их раскрасневшихся и смеющихся партнерш.

— Редферн, — поклонился граф в ответ на приветствие доктора, но его мысли были заняты тем, как завладеть Хеленой, чтобы извиниться за длительное отсутствие, а главное, как выяснить, не было ли связано ее обморочное состояние с Баррингтоном. — Не хотите ли пройтись по залу, мисс Витли? — спросил он, выйдя вперед и протягивая ей руку.

Ожидая, что граф постарается отделаться от нее, чтобы она его больше не компрометировала, Хелена была застигнута врасплох и могла только проговорить, запинаясь:

— Да, к…конечно, милорд.

— Я должен извиниться за то, что оставил вас одну, — начал он, когда они стали прохаживаться по бальному залу. — Я наткнулся на группу моих друзей-офицеров и не мог от них вырваться.

Хелена испытала облегчение, услышав эти слова, но она не могла не задуматься о том, что еще задержало его, поскольку хорошо знала, что «группа друзей-офицеров», о которой он говорил, была остановлена мистером Виллисом за неорганизованный вход в зал задолго до того, как Маркфильд счел нужным в нем появиться.

— Прошу вас, не беспокойтесь обо мне, милорд, — ответила она. — Моя кузина и я хорошо провели время в ваше отсутствие.

Будучи свидетелем того, с каким удовольствием она танцевала с Редферном, Ричард с трудом удержался от саркастической реплики, готовой сорваться с его губ. И хотя ему очень хотелось спросить, не играет ли Редферн в ее жизни более значительную роль, чем обычно отводится семейному врачу, он хорошо понимал, насколько такой вопрос был бы неуместен.

В этот момент церемониймейстер объявил, что последним танцем перед ужином будет второй валы за этот вечер, и Ричард счел это удачной возможностью наладить их пошатнувшиеся отношения.

Сняв со своего локтя ее руку, он обратился к ней с легкой улыбкой:

— Наш танец, мисс Витли, я полагаю.

Хелена отпрянула от него, отрицательно замотала головой:

— Но это вальс, милорд, а я, как вы знаете, еще не выучила па.

— О, бросьте, мисс Витли, — тихо проговори и он. — Что сталось с той отвагой, которую вы демонстрировали раньше? Это очень просто, уверяю вас.

Придя в замешательство от вызывающего блеска его глаз, Хелена заколебалась. Наблюдая за танцующими некоторое время назад, она имела возможность

запомнить некоторые движения и пришла к заключению, что вальс и в самом деле не сложный танец. Кроме того, мысль о том, что Маркфильд будет держать ее так близко, была для нее очень притягательной. Тем не менее, боясь снова сделать из себя посмешище, девушка неохотно продолжала сопротивляться.

Но когда Дженни провальсировала возле нее, крикнув: «О, ты обязательно должна попробовать, Хелена!» — она почувствовала, что ее решимость слабеет.

Заметив ее колебания, граф быстро воспользовался возможностью и, прежде чем она успела собраться с духом, повел Хелену в круг танцующих.

— О, милорд, — взмолилась она. — Вы не должны заставлять меня!

— Расслабьтесь и предоставьте мне остальное, — прошептал Ричард, глядя на нее смеющимися глазами и обнимая ее за талию. — Просто подчиняйтесь ритму — а я не подведу, уверяю вас. Положите руку мне на плечо — и вперед!

И, не давая Хелене времени задуматься о последствиях его действий, Ричард закружил ее по паркету. К счастью, ее врожденное чувство ритма вкупе со многими годами обучения музыке быстро пришли ей на помощь. С радостно забившимся сердцем Хелена подчинилась умелым движениям графа и сразу же была подхвачена стремительными тактами вальса.

С каждой минутой она танцевала все уверенней и во многом благодаря терпению и искусному ведению Маркфильда быстро освоила многие повороты. Ее глаза блестели от восторга, когда, улыбнувшись ему, она воскликнула, прерывисто дыша: — О, Дженни была права! Это потрясающее ощущение!

Ричард, чье сердце было переполнено опьяняющей смесью возбуждения и гордости, должен был признать, что так оно и есть, это было потрясающе, но не только из-за самого танца, а от неописуемой радости от того, что наконец он держит Хелену в своих объятиях. Если бы одна из его рук была свободна, Ричард ущипнул бы себя, чтобы убедиться, что это происходит на самом деле, а не является одним из причудливых снов, мучивших его в последнее время. Отдавшись полностью в его власть, Хелена, закрыв глаза, скоро забыла обо всем, кроме стремительного, пульсирующего ритма музыки и слегка покачивающихся движений графа, так волнующе близкого к ней. В упоении от этой близости ей казалось, что они спаяны вместе в абсолютной и совершенной гармонии. Все, чего она могла желать, — это чтобы очарование момента длилось вечно.

Но, к сожалению, скоро последние аккорды эхом отозвались в переполненном зале, приведя вальс к неизбежному концу. Хелена почувствовала, как Ричард крепче прижал ее к себе, закружив в одном завершающем восхитительном вихре. Только когда они остановились и она, завороженная, не смея дышать, смогла наконец открыть глаза, то увидела, что граф смотрит на нее с такой нежностью, что ее сердцу растаяло.

На один мучительный момент, пока они стояли, погрузившись взглядом в глаза друг друга, Ричард был охвачен почти непреодолимым желанием снова заключить ее в свои объятия и испить губами аромат ее мягких губ. Но звук гонга, возвестившего об окончании первой половины вечера, привел его в чувство. Вздрогнув, он вернулся к действительности и, сделав глубокий вдох, чтобы усмирить скачущий пульс, проговорил слегка подрагивающим голосом: