Девушка по имени Судьба
Шрифт:
Вечером Милагрос невольно пожаловалась Марии на Августо.
— Его будто подменили, — говорила она. — Можно подумать, что главное для него стать хозяином в «Эсперансе» и всем распоряжаться…
— Не подменили, он такой и есть, — печально отозвалась Мария. — Может, ты еще подумаешь, моя девочка, прежде чем решиться на окончательный шаг?
И услышала все тот же ответ:
— Я уже решила окончательно.
Глава 29
Театр Амансио снимался
— Не волнуйся, — убеждал его Амансио. — Подумай, сколько перемен произошло с той поры, как ты жил там. И потом, ты же не выступаешь! Твоя пьеса пользуется небывалым успехом. Санта-Мария — самый близкий у нас на пути крупный город. Мы не можем не заехать туда.
Но уговорить Катриэля было невозможно. Он будто помешался, не слышал ни единого слова из того, что говорили ему Мануэла и Амансио. Они уже были в пути, но Катриэль все просил свернуть и объехать Санта-Марию.
Может, друзья и пошли бы ему навстречу, видя его болезненное состояние… Но вмешалась судьба, и Катриэль уже сам погонял лошадей, торопясь в Санта-Марию. Дело в том, что у маленькой Айлен поднялась температура. Глазки у нее закатились, горячая, неподвижная лежала она на коленях у Мануэлы, и та настороженно ловила ее дыхание.
Катриэль, погоняя лошадей, молился про себя:
— «Господи! Пощади ее! Она — единственное, что у меня осталось. Ради нее я готов на все. Не отнимай ее у меня. Господи!»
Амансио как мог ободрял Катриэля:
— Не впадай в панику. И поверь, у меня есть дар предвидения. Еще родители замечали: сбывалось все, что я говорил. Так вот, в Санта-Марии случится что-то такое, что совершенно изменит твою жизнь. Изменит в хорошую сторону, а не в плохую.
Но до предсказаний ли было Катриэлю? Он спешил, чтобы как можно скорее показать врачу свою крошку Айлен.
— «Если она умрет, то и мне не жить», — твердил он про себя.
Потом Катриэль метался по Санта-Марии, разыскивая доктора. Он бы отправился прямо в больницу, но больница на днях сгорела. И все-таки он отыскал доктора. Старый доктор Падин осмотрел малышку. Если бы он только знал, что держит на руках внучку Виктории Оласабль, которая когда-то так самоотверженно спасала его больницу для бедняков.
Старый мудрый доктор не стал говорить взволнованному отцу, что надежды на спасение очень мало, его дело было бороться за жизнь малышки и надеяться до последнего.
Он оставил Катриэля с дочкой у себя и всю ночь делал припарки, капал капли, давал микстуру, внимательно следя за температурой и дыханием. К утру должен был наступить кризис. Если не дать погаснуть теплящемуся огоньку жизни в эту ночь, к утру он разгорится и смерть отступит. Кризис наступил. Маленькое тельце покрылось испариной, дыхание выровнялось.
— Ваша дочь проживет не меньше ста лет, — улыбаясь, сказал седенький доктор. — Жаль, что я не увижу ее детей и
Он прописал рецепт, рассказал, как ухаживать за девочкой, и отпустил Катриэля. А тот был так счастлив, идя ранним утром по Санта-Марии, что забыл все свои опасения. Санта-Мария стала для него лучшим на свете городом!
Придя в театр, счастливый Катриэль написал для Амансио объявление о спектакле, которое тот понес в газету.
Объявление принял сам Пабло Сандоваль. Его привлекло название театра
— Мы были знакомы с прежними владельцами «Олимпико». Меня заинтересовала ваша пьеса, расскажите о ней поподробнее.
Выслушав рассказ Амансио, Пабло торопливо стал задавать вопросы:
— Кто автор пьесы? Откуда появилась эта история?
Амансио отвечал осторожно и дипломатично:
— История старая, цирковая. Кто-то из бывшей труппы рассказал ее кому-то из наших, а мы уж все вместе сочинили пьесу.
— Потрясающе. Никогда бы не подумал, что сочинение пьес — коллективное творчество!
Амансио вежливо улыбнулся и попрощался.
Пабло позвал Лусию. В последнее время она стала его правой рукой в редакции — толковая, расторопная, сообразительная, с точной деловой хваткой. Конечно, они были совершенно разные с Камилой, у Камилы — творческий полет, у Лусии— задатки директора крупного концерна. Пабло очень гордился своей женой и без конца хвалил ее, а Лусия расцветала от каждой похвалы.
Она мгновенно прибежала на зов мужа, и Пабло рассказал ей о пьесе и бродячем театре.
— Мне она напоминает историю Милагрос и Катриэля, — сказала Лусия и вдруг побелела, явно теряя сознание.
Пабло уже ругал себя: зачем он хотел проверить свое впечатление? Но неужели раскаяние так сильно в Лусии? Как-то она повинилась перед ним за то, что когда-то преследовала его друга Катриэля.
Пабло принес жене воды, дал понюхать нашатыря, и Лусия пришла в себя.
— Неужели прошлое имеет над тобой такую власть? — спросил он с ревнивой ноткой в голосе, имея в виду Августо.
— Не прошлое, а будущее, родной, — ответила Лусия. — Я хотела прежде удостовериться, а потом уж порадовать тебя. Но теперь могу сказать точно: у нас будет малыш!
Пабло поднял и закружил в восторге свою жену: счастливее него не было человека на свете!
— Вечером идем к Камиле и Мариано! Нам есть чем с ними поделиться. И непременно надо посмотреть спектакль! Мы должны поближе познакомиться с этим театром. В память о наших друзьях и близких!
Примерно в это же время Камила сидела на чердаке и, заливаясь слезами, читала дневники Виктории, на которые наткнулась совершенно случайно — когда-то, ремонтируя дом, Мануэль многие старые вещи свез в заброшенный дом Асунсьон, и корзину с бумагами тоже. Только сейчас Камила узнавала свою мать. Как они были похожи! Порывистая, прямодушная, деятельная Виктория! И талант у Камилы тоже в мать. Виктория была, безусловно, одарена литературным талантом — как живы все ее зарисовки домашней жизни, как хорошо схвачены характеры!