Девушка с картины
Шрифт:
Глава 41
Станция «Лондонский мост» была переполнена. С новым всплеском решительности я, взяв багаж, уверенно прошла сквозь толпу людей. И только когда вышла в город, меня охватила паника. На минутку я остановилась: смогу ли успеть на обратный поезд в Брайтон?
Взрыв смеха поблизости заставил оглянуться. Две молодые женщины прошли мимо, держась за руки. В модных юбках, какие носила Фрэнсис, с аккуратно зачесанными назад волосами. Несмотря на строгую внешность, девушки громко
— Перестань меня смешить! Я сейчас лопну со смеху.
Подруга ответила с серьезным видом:
— Да ни за что!
На секунду они замолчали, а потом вновь расхохотались. Я смотрела им вслед. Мои ровесницы, а жизнь у них иная. Счастливые, модные, уверенные в себе, свободно гуляющие по улицам столицы. Мне захотелось броситься на мостовую, бить кулаками землю, орать от вопиющей несправедливости. И тут я увидела бродягу, сидящего у стены.
— Я очень счастливая, — прошептала я, — есть деньги в сумочке, шляпка на голове, еда в животе.
Взяв себя в руки, пощупала надежно спрятанные в сумке картины. «А еще у меня талант».
Почувствовав себя более уверенно, я зашагала прочь, решив держаться западного берега реки пока не увижу Вестминстерский мост.
Стоял теплый день. Солнечные лучи пробивались сквозь завесу дыма на станции. Спина взмокла от пота, ноги заболели от ударов дорожной сумки. Вскоре я пересекла Вестминстерский мост и оказалась в более знакомой для меня части города.
Гостиница «Финтон», в которой я останавливалась с отцом, располагалась недалеко от Пикадилли, где находилась Королевская академия. Я надеялась, что смогу остановиться там одна, без сопровождения. Он был известен как семейный отель. В нем были комнаты только для женщин. Поэтому я шла достаточно уверенно, но все-таки неизвестность пугала и заставляла нервничать.
Убыстряя шаги в сторону Регент-стрит, я, наконец, очутилась у входа в отель. Не давая себе времени на размышления, чтобы не передумать, поднялась по лестнице и толкнула дверь. И тут же узнала человека за столиком в холле, потому что видела его много раз, приезжая в гостиницу с отцом. Он улыбнулся мне.
— Мисс Харгривз. Мы вас не ждали.
Я задержала дыхание, удивляясь тому, с какой легкостью вру.
— Рада вас видеть. Полагаю, вы получили телеграмму моего отца?
Мужчина виновато посмотрел на меня.
— Я не в курсе…
Я тяжело вздохнула.
— Этого я и боялась. Папа задерживается в Манчестере, а мне надо кое-что ему передать. Он должен был отправить телеграмму и зарезервировать мне комнату, но явно забыл. Вы знаете, он такой рассеянный.
Ничем подобным отец никогда не страдал. Я открыто и смело смотрела в доброе лицо знакомого, пресекая любые попытки оспорить мои слова.
— Ну, конечно, мисс.
Насколько я помню, его звали Роберт. Он пролистал большую, в кожаной обложке книгу гостей и улыбнулся:
— У нас имеется свободная комната на женском этаже, хотя и не такая большая,
Я небрежно махнула рукой.
— Неважно. Все равно этим вечером я занята.
Роберт поднял брови, но не осмелился задавать вопросы.
Я поставила подпись в регистрационной книге, попросила его списать расходы на счет отца и пошла вслед за носильщиком. Ноги дрожали так сильно, что сомневалась, доберусь ли до верхней ступеньки лестницы.
Как только носильщик занес сумку и вышел из комнаты, я заперла за ним дверь и начала раздеваться, мечтая как можно быстрее смыть с себя дорожную грязь и пот. Налила воды в чашу и принялась протирать себя губкой. Потом, все еще в нижнем белье, упала на кровать. Сердце мое колотилось. Получилось! Я сумела! Осталось найти Милле и убедить, что я достойна его внимания.
В возбуждении я заколотила ногами по стеганому покрывалу. Затем села и притянула сумку к себе, осторожно извлекая из нее мои свернутые в рулон работы, а также папку с вырезками из газет. Я понимала: может оказаться, что прерафаэлитов не будет в пабах, указанных в газетах. Определенно не окажется мистера Раскина, он не из тех, кто ходит в подобные места. (Я решительно отбросила мысли о том, что женщины моего положения тоже такие места не посещают). Но это единственный шанс. И нужно воспользоваться им.
Я нарядилась в любимое платье, сшитое у деревенской портнихи: белое с рисунком тонких веточек из голубых цветов, высокой стойкой и рукавами-буфами. Приталенное, со свободной юбкой: кринолины, в которых мучились некоторые женщины, например, Фрэнсис не были у меня в почете. Я распустила и расчесала волосы, оставила их свободно струиться по плечам. Натянула шляпку, взяла перчатки и картины. Я была готова.
Роберт все еще сидел за столиком, когда я спустилась в холл.
— Мисс Харгривз. Могу вам чем-то помочь?
— У меня назначена встреча в Блумсбери, — осторожно ответила я. — Не могли бы вы поймать мне экипаж?
— Конечно, мисс.
Как все просто! И почему я никогда раньше этого не делала?
Роберт вышел на улицу. Я ждала в холле, крепко сжимая перчатки. Вскоре в двери показалась его голова: экипаж ожидал меня.
Я улыбнулась.
— Большое спасибо.
Молодой человек приподнял шляпу, пока я усаживалась.
Лошади направились в сторону Пикадилли.
— Куда именно в Блумсбери вы направляетесь? — поинтересовался извозчик.
— Навестить друга на улицу Джайлз. Номер три.
Это не ложь. Таверна «Белый ястреб» действительно располагалась на улице Джайлз.
И потом все улицы имеют дом номер три, не так ли?
Извозчик не ответил, погоняя лошадь. Я откинулась на сиденье, рассматривая Лондон и пытаясь сдержать растущее возбуждение.
— Вот мы и приехали, мисс.
Я вышла менее изящно, чем хотелось, и отдала немного денег. К моему облегчению, экипаж тут же отъехал.
Я осмотрелась. Действительно: напротив дом номер три, улица Джайлз. Но чуть подальше я увидела вывеску таверны «Белый Ястреб».